Там, где возрождалась птица Феникс - [41]

Молоко и молочные продукты — основная пища горцев-скотоводов. Наиболее ценный молочный продукт — хам’и (по-арабски — сами). Это коровье масло, приготовляемое местным способом, его высоко ценят на побережье и даже за пределами Сокотры. Хам’и довольно густая мутно-желтая жидкость, по составу близкая к топленому маслу. В примитивном хозяйстве горцев сбивание масла — трудоемкий процесс, один из главных видов их хозяйственной деятельности. После дойки молоко сливают в козьи бурдюки, в них же сбивают масло. Для этого бурдюк в течение нескольких часов бьют о камень. (В других частях Аравии масло тоже сбивают в бурдюке, но бурдюк вешают на веревке.)

Другой немаловажной статьей неразвитой сокотрийской экономики является добыча сока алоэ. Горцы срезают старые, толстые листья этого растения, встречающегося повсюду на острове, и складывают их в круг на козьей шкуре, вырыв углубление в земле. Сверху наваливают все новые и новые партии, под их тяжестью из нижних рядов листьев начинает выделяться сок, стекает на шкуру. Сок сливают в бурдюк, высушивают, а полученный порошок продают. Часть этого продукта идет за границу, где используется как дезинфицирующее, кровеостанавливающее и слабительное средство. В частности, высушенный сокотрийский алоэ используется как слабительное в Индии.

Конечно, в развитых странах теперь достаточно эффективных современных лекарств и необходимости в целебном соке уже нет.

Пожалуй, кроме этих продуктов, мускуса, добытого из желез «диких котов», да камеди «драконова дерева», сокотрийцы ничего не производят на продажу.

Естественно, изготовление масла и сбор этих веществ не занимает все время бедуина. При натуральном хозяйстве жизнь представляет собой постоянную борьбу за существование. Но, если хозяйственная деятельность горцев более или менее ясна и открыта наблюдателю, многих ставит в тупик почти полное отсутствие у них иных занятий, которые засвидетельствованы у других, пусть даже отсталых народов. Горцы Хагьера мало курят, не употребляют кофе или чая, почти не знают музыкальных инструментов и редко поют. Здесь не распространены почти никакие игры, редки пляски, никто не рисует, не режет по дереву, не изготовляет каких-либо произведений искусства или ремесла. Можно ли считать, что горцы острова остались фактически на уровне каменного века, не зная пи гончарного круга, ни изготовления металлов, ни земледелия, ни мореходного искусства? Именно к такому заключению пришла Оксфордская экспедиция, но мне кажется, что с окончательным ответом нужно подождать.

Сокотрийским языком до сих пор не удалось овладеть пи одному иностранцу. В этом языке для европейцев особенно сложно произношение, в том числе так называемые латеральные, или боковые, звуки, при произнесении которых звуковая щель между зубами закрывается языком и воздух пропускается через правую и левую сторону, в щель между языком и щекой. Трудны также гортанные и некоторые другие звуки. Речь сокотрийцев быстра и неразборчива, и, кроме того, язык имеет несколько говоров, в частности сильно различаются между собой наречие горцев и наречие жителей прибрежных районов.

У многих путешественников, изучавших островитян, складывалось неправильное представление об их фольклоре, языке и обычаях из-за скрытности сокотрийцев, из нежелания посвящать чужих в тайны своего языка. Но даже те немногие записи, которые мне удалось сделать на острове и во время моих встреч с сокотрийцами в Аде не в течение 1972–1975 гг., показывают, что в сокотрийском языке достаточно красок для передачи различных оттенков чувств; в речи островитян есть самобытный юмор, беседа их бывает свободной и непринужденной, она полна образными сравнениями, метафорами и другими выразительными средствами. Сокотрийцы часто используют понятные им одним (а зачастую понятные лишь узкому кругу соплеменников) образы, поговорки, иносказания. Со слов Ахмада мне удалось записать несколько четверостиший, расшифровать которые мне самому никогда бы не удалось. Вот два четверостишия, которыми игриво обмениваются молодой женатый мужчина, пытающийся соблазнить понравившуюся ему девушку, и сама девушка, которая с достоинством отчитывает незадачливого кавалера. Тот говорит девушке:

Агиринхи может насытиться

Только двумя ужинами,

Коли в утробе его колики

И десять рыбин.

Интересно, что, обращаясь к девушке, сокотриец называет себя по имени, «Агиринхи», а не говорит «я». Пожалуй, такой откровенный разговор с девушкой невозможен в любой мусульманской стране, но Сокотра дает примеры удивительного сочетания примитивного консерватизма и вольности, полного подавления женщины и вместе с тем — ее ведущего положения в семье. Молодой человек говорит понравившейся ему девушке, что ему недостаточно одной женщины, ему надо «два ужина», т. е. две женщины, ибо «утроба» его ненасытна. Девушка отвечает:

Не здесь ты отрубишь голову барану

И не здесь пообедаешь,

Коли ты не насытился в своем доме

И не собрал плодов со своих пальм.

Это решительный и насмешливый отказ на происки ухажера. Однако разобраться в этих намеках под силу лишь местным жителям.

А вот четверостишие, в котором жители деревни пытаются усовестить молодого воришку из своего племени: