Там, где бежит Сукпай - [14]

Гроб Ангирчи был сделан из ствола молодого кедра. Бока украшены разноцветными полосками. Каждый из тех, кто провожал Ангирчу, старался приложить свою руку, вырезая на боковых досках какой-нибудь цветок или птицу.

— Будет искать себе невесту, наверно, — говорит дедушка, укладывая в гроб две серебряных монеты, которые хранил на случай, если кому-нибудь придется покупать невесту. Два копья, подпиленные на концах, тоже очутились рядом с Ангирчей. Одно для охоты, другое в подарок отцу невесты. Все личные вещи умершего оказались в гробу, кроме пушнины и ружья.

Пока Ангирча лежал в юрте, беспрерывно кто-нибудь разговаривал. Так нужно, иначе черт Окзо найдет здесь пристанище. Народу собралось много. Все уселись вокруг костра, едят приготовленную пищу.

— Такого парня провожаем отсюда, — заплакал дедушка, прощаясь с Ангирчей. — Я думал, ты будешь кормить меня до самой смерти, до тех пор пока я не подавлюсь рыбьей костью. Как плохо все получилось.

Перед тем, как закрыть гроб крышкой, бабушка отрезала от своей косы пучок волос и положила их Ангирче подмышку.

— Пусть будет теплее тебе, сынок.

Умершего нельзя выносить через двери. Поэтому юрту сломали. Когда рухнули ее последние жерди, гроб вынесли и положили на нарты. Все отправились в тайгу. Собака Ангирчи — Дзяуга шла впереди, запряженная в нарты.

Как только взрослые удалились, мы с Кяундзей и Лэтэ стали на лыжи и осторожно, чтобы никто нас не заметил, пошли на кладбище. Около устья Сукпая, на возвышенном берегу, среди леса был уже. приготовлен шалаш, под крышу которого поставят гроб Ангирчи. Мы спрятались на берегу у края обрыва и оттуда наблюдали все, что делалось там, около шалаша. Ангирчу положили головой на запад. Ведь это был его закат. Рядом поставили оморочку. На ней придется там переправляться по рекам.

— Надо проводить собаку вместе с хозяином, — сказал дедушка. Смысл этих слов мы поняли сразу же, как только на шею Дзяуги была наброшена петля.

— Ой, ой! — шепчет Кяундзя, — собаку убивают!..

— Тише ты, нас услышат.

Дедушка перекинул один конец веревки через большой сучок дерева и потянул веревку. Дзяуга повисла в воздухе и задрыгала ногами. Я зажмурился. А когда снова посмотрел туда, собака уже качалась мертвая. Глаза Кяундзи были полны слез. Дзяугу сняли с дерева.

— Ласкается к хозяину, — заметил кто-то, когда ее пушистый хвост коснулся гроба.

Мы побежали домой, прежде чем взрослые покинули кладбище. Но куда мне идти? Ведь теперь у нас не было юрты. Соседи приютили нас до весны.

ЯТУ

Ангирча и Яту любили друг друга. Это был редкий брак, освященный дружбой. Потому так горько и долго оплакивала свою судьбу маленькая несчастная женщина.

— Теперь мне остались одни мученья, — говорила она, не переставая плакать. — Всю жизнь придется страдать.

В тот же день, когда похоронили Ангирчу, бабушка сделала теунки — куклу из материи, Теунки нарядили в халат умершего, подпоясали ремешком. Каждый вечер, когда Яту ложилась спать, она брала теунки с собой. Во время еды ставила кукле все, что ела сама. Так было целый год.

Яту за это время ни разу не меняла одежды, которую ей полагалось носить. Она ходила с распущенными волосами, не заплетая кос, на лбу носила белую повязку. Я соскучился о песнях Яту и как-то спросил у бабушки:

— Почему Яту не поет теперь? Почему она все время ходит в белом халате?

— Так нужно, — ответила бабушка, — она вдова. Зачем ей наряжаться? Грешно надевать другие одежды. Песни петь тоже грешно.

— А почему иногда мы называем ее Мангмукэй[34]?

— О, это длинная история. Когда твой отец был вот такой, как сейчас ты, у него была сестра Аджига. Мы жили в верховьях Сукпая. Как-то раз дедушка твой ушел на охоту. Я сидела в юрте одна с ребятишками. Пришел нанайский торговец Пуга. Нарты поставил около юрты. Пуга посмотрел кругом, стал просить у меня Аджигу. Я сказала, что не торгую своими детишками. Он засмеялся и схватил Аджигу за руки. Я стала отнимать девочку. Но Пуга ударил меня так сильно, что я потеряла память. Очнулась, когда нарты его были уже далеко…

Прошло время. Дедушка вернулся с охоты. Узнал про наше несчастье и отправился искать дочку. Долго ездил кругом, дошел до Амура, где жили нанайцы. Там встретился с Пугой. В то время Пуга уже сделал нашу дочку своей же-ой. Аджига плакала каждый день, просилась домой. Пуга ил ее сильно, и она умерла. Тогда дедушка стал просить у анайца другую девочку, потому что знал, как я ждала его дочерью. И вот Пуга отдал нам Яту. Ей было восемь лет, когда она появилась в нашем доме. Она совсем не понимала по-удэгейски. Я научила ее говорить. Мы полюбили ее, ты знаешь это, и она выросла в нашей семье, как родная. А потом Ангирча женился на ней. Вот и все. Теперь, если Мангмукэй захочет выйти замуж, она уйдет от нас. Но прошел год, а Яту даже и не думала о замужестве. Она уже сняла с себя траурные одежды, стала реже ходить к Ангирче на могилу. Сначала они с бабушкой вместе ходили туда, плакали, варили ему обед и оставляли там. Но всякая боль затихает.

Мы жили теперь уже в своей юрте, построенной из корья. Отец все еще не вставал с постели. Охотиться было некому, кроме дедушки. Мы с Яту помогали ему. Втроем рыбачили, ставили петли на колонков, собирали орехи, ягоды.