Там, где бежит Сукпай - [13]

— Пока я хожу, — распорядился шаман, — сделайте из травы тигра. На тигра посадите двух людей, тоже сделанных из травы. В руках у каждого из них пусть будет по одной змее. Язык змеи должен быть из гнилушки, чтобы можно было зажечь. Пуданку поставьте под деревом около юрты. Там же положите одежду больного, соболей и материю.

Шаман удалился. Все было сделано так, как он велел. Перед вечером началось камланье. Теперь шаман пришел в своем костюме из звериных шкур. На голове у него торчала кожаная шапка с железными рогами. От шапки спускались до плеч тальниковые стружки. Множество погремушек на поясе при каждом его движении издавали звон, лязг, стук. На поясе шамана болтались кости рыси, позвонки зверей. Сначала он шаманил сидя. Затем поднялся. Сделал несколько кругов над костром и стал подпрыгивать. В юрте было сине от дыма горящего багульника.

— Держите меня за пояс! — крикнул шаман, направляясь из юрты.

Дедушка взял конец шаманского ремня, вырезанного в форме рыбьего хвоста, и так, держась за него, дошел до того места, где стояли Пуданку. Тут шаман передал бубен бабушке, а сам схватил деревянное копье. Упираясь копьем в землю, встал на колени перед изображением духов. Теперь-то он отыскал черта, который мучает душу больного! Надо выручить ее. Кто поможет? Тигр поможет. Он — добрый дух. Вот уже душа Ангирчи в пасти у тигра. Черт ушел под землю. Главное сделано. Наконец душа больного у шамана. Одежда его и соболиные шкуры тоже у него.

Продолжая бить в бубен, шаман направился в юрту. Он плотно сжал губы, так как считается, что теперь душа Ангирчи у него во рту, выпустить ее нельзя. Ангирча лежит в юрте, тяжело дыша. Шаман приблизился к нему, взяв его за голову обеими руками, приподнял, дует на темя, вселяя в него потерянную душу. После этого шаман надел на больного его одежду, ту, что держал за пазухой. Но соболей взял себе.

Окончилось камланье. Сагды-Самани закурил. А через несколько минут, нагруженный мясом и рыбой удалился.

Всю ночь Ангирча стонал, а утром затих. Когда у него остановилось дыхание, Яту вскрикнула, упала, широко раскинув руки. Бабушка громко заплакала. В юрте поднялась суматоха. Отца не было. Он охотился где-то в верховьях реки Немпту, вот уже несколько дней не появляясь домой. Деяушка был сам не свой: такое несчастье случилось, а хозяина нет. И вдруг в этот день из тайги явились к нам два охотника. Они вошли в юрту, запыхавшись: пар струился от их вспотевших голов, когда они сняли шапки. Оба молодые, высокие ростом, с длинными косами, каких теперь уже не носят мужчины.

— Плохую новость сказать тебе пришли, одо[31],— начал один из них, но, увидев покойника, запнулся, сообразил, в чем дело. Он стал отряхивать снег с унтов, как бы невзначай поглядывая туда, где лежал Ангирча. Но через минуту, уже стараясь не замечать происшедшего[32], продолжал:

— Твой сын, наш брат, лежит в тайге. Твоего сына, нашего брата, медведь помял. Всю ночь и утро мы шли оттуда, чтобы взять нарту, одежду и привезти его домой.

Горе словно придавило всех. Мать перестала качать ребенка; не обращая внимания на его громкий плач, она стоит, как неживая, опустив голову. Дедушка первый нарушил молчание. Он сказал:

— Плохая судьба. Как будто никаких грехов не делал, а злые духи отнимают у меня детей. Мой сын был хороший охотник. Всегда ходил на медведя с копьем. Ничего не боялся. Не понимаю, что случилось? Как было дело, рассказывайте.

Охотники подкреплялись едой. Яту уже успела поставит! перед ними чашки. Жадно и торопливо ели закту, сушеное мясо, политое сохатнным жиром.

— Очень большой медведь был, — продолжал Тунсяна рассказывать, — хозяин-то его отец Исунды[33]. Он нашем следы на самой вершине Немпту. У высокой горы берлога была. Мы пошли туда все вместе. Твой сын впереди всех шел на лыжах. Увидел место, где медведь еловые ветки ломал. Потом берлогу нашел. Твой сын, наш брат, стал у входа в берлогу с копьем. Караулит. Копьем немножко шевелит. А медведь из берлоги-то страшную пасть выставил, зарычал. Наш брат ударил его копьем. Медведь копье перекусил зубами и бросился на него. Подмял под себя. Все это быстро случилось. Мы не успели сразу подойти на помощь. Слышим крик. Прибежали и видим такое дело. Всадили в медведя сразу все копья.

— Твой сын, наш брат, живой остался, не плачьте. Только здорово медведь помял ему кости. Давайте одежду теплую, шкуры, улы новые. Мы пойдем за ним.

Они снарядили нарту, положили все вещи и скрылись за поворотом реки.

АНГИРЧА УХОДИТ В ЗАГРОБНЫЙ МИР

На похороны Ангирчи собрались все старики и старухи, пришли охотники-друзья — проводить его в далекий путь; ведь Ангирча уходил туда, где его ожидает другая жизнь. Загробный мир — это подземное царство. Там тоже текут реки, есть море и лес. Бабушка, Яту — все женщины в юрте ходят с распущенными волосами, дедушка сделал себе одну косу из двух. Так полагается.

— Теперь в загробном мире лето, — говорит дедушка, — одежду надо летнюю.

Ангирчу одели по-летнему: короткий халат — мокчо, ворот которого разрезали сверху, так же, как все, что надевалось на него (пусть в загробном мире знают, что он кончил счеты с жизнью), матерчатые штаны, тоже подрезанные у пояса, на ноги надели улы, чулки, отороченные полоской узора. Носки ул вымазали сажей с котла. Женщины сшили ему небольшую котомку для охотничьих принадлежностей и надели на него. В котомку положили чашку с отбитым краем, надломленную ложку, маленький котелок, горсть пшена, немножко юколы.