Талисманчик - [2]

Стервозинки ей не хватает, вот что. Яркости и самоуверенности. А вот мы сейчас и поможем природе. Чуть глубже тон волос, чуть ярче губы, живинку в глаза. А, чего мелочиться, пусть сверкают ярче, не жалко. Кожу не таким зеленоватым оттенком запертого в четырех стенах бумажного работника. Живости ей, живости!

Я расслабился. Цвет ложился на лицо легко, детали прорисовывались будто сами собой. Даже захотелось чуток развлечь замороженную "модель".

– Катюнь, а ты где работаешь?

– Я программист.

Опа, вот это да! Я изумленно выглянул из-за мольберта. Нет, видно, конечно, что она не пустышка-продавщица, но программистка...

– У тебя же компьютера нету.

– На кой он мне дома? - Катька даже улыбнулась слегка. - Мне его и на работе хватает.

Ее немного отпустило. Даже показалось, что живинка с портрета перетекла в глаза оригинала, стирая всегдашнюю настороженность. Я проложил мягкую тень на висок.

– И телевизора у тебя нет.

"Чем же ты занимаешься по вечерам?" - не договорил я, представляя ее в темной пустой квартирке, похожей на гроб. Но она, кажется, поняла, потому что очень серьезно ответила:

– Я читаю. И перечитываю.

Привстав, она отворила дверцу обшарпанного шкафа. Хм, интересная подборочка. На полках Гоголь и Агата Кристи соседствовали с модным нынче Акуниным и неизвестным мне Перумовым. Тут же умостились Сартр и Оруэлл, какие-то Фрай и Кард, еще целая куча пестрых книг в глянцевых обложках. Вот черт, живешь так годами рядом с человеком и ничегошеньки о нем не знаешь. Хотя и ни к чему, вроде.

Я окинул взглядом получившееся "произведение". А что, даже здорово. Полное сходство с оригиналом, и в то же время какая красавица у меня получилась! Пожалуй, на такую я оглянулся бы на улице. И не один я.

Катерина даже прижала ладонь ко рту, словно зажимая крик. Она почему-то казалась не довольной, а растерянной, даже испуганной.

– Лешка-а... Как красиво...

Я был горд. Могу ведь!

Успех следовало закрепить, и дома я устроился перед большим зеркалом. Автопортрет - вещь в нашем деле бесполезная, денег и славы за него не получить, но не Зинку-алкашку же рисовать. Итак, что вам не нравится в собственной физиономии, сэр? Я бы, пожалуй, добавил чуточку цинизма в глаза. И эдакого самоуверенного лоска, как у знаменитостей на журнальных снимках. А кривой нос - подумаешь, это даже интересно в подобающем ракурсе.

Через пару дней, горя энтузиазмом, я сидел на обычном месте аллеи и пытался притянуть взглядом потенциальных клиентов. Хызел вовсю ваял очередную Венеру из дамы, чья самоотверженность в похудании вызывала даже не уважение - уже жалость. Ко мне клиент не шел. Только рэкет наведался за положенной данью.

О, вот и первая птичка. М-да, серьезный вызов мастерству: если убрать полкило штукатурки, останется совершенный пшик. Ну, что ж, решил - приступай. Долой алкогольные мешки под глазами, силиконовые губы сделать естественными, прожженые химией волосы - натуральными локонами. И отсутствующую интеллигентность подарить простоватой мордашке. Але-оп. Маэстро волшебных превращений - весь вечер на арене Алекс Матюхин. Спешите видеть.

Что-то я слишком развеселился. Впрочем, дело того стоило: девицын "опекун" с толстой цепью на бычьей шее отвалил аж стольник сверху. Значит, мои усилия не пропали даром. Даже Хызел показал большой палец из-за этюдника. Вот за что уважаю мужика: никогда не завидует и конкурентов не давит. Просто знает, что на его долю всегда хватит работы.

В этот день было еще три портрета. Чаевых, правда, не оставил больше никто, но все рисунки забрали с удовольствием. На радостях я купил запаянный в пленку шматок семги и пару банок "Гессера". А заодно прихватил у метро цветастый томик Перумова: интересно же, что читают девушки-программистки.

Перумов мне не понравился. Какие-то маги, замки, сражения - чушь для подростков! "Гессер" незаметно пролетел под клеклую семгу и душевное бормотание телевизора, после чего я страшно захотел есть и обнаружил, что холодильник по-прежнему пуст. Но я верил: удача, хоть и со скрипом, поворачивает в мою сторону.

Следующие дни я развлекался тем, что сочинял, кого сделать из очередной непотребной хари, устраивающейся на складном стульчике. Мне это казалось неким магическим действом: вот из этого плешивого циника сделать воплощение надежности, а из той стервозной жабы - радушную хозяйку гостеприимного дома. Наполовину осиленный Перумов ли был тому виной, но мир разворачивал передо мной калейдоскоп волшебных граней, на которых причудливо искажались лица моих художественных жертв.

Качок с цепью толщиной в руку, подошедший ко мне недели через три, походил на любого из их братии, как один тюбик краски на другой. А вот сопровождающая его крашеная блондинка показалась мне знакомой. Но только когда дама фамильярно подмигнула мне, заодно выдув гигантский жвачный пузырь, меня пробило - это же моя первая "ретушированная" жертва. Какая, однако, разительная перемена. Девица, похоже, перенесла пару недешевых косметических процедур, чем иначе объяснить, что сейчас она больше походила на идеализированное мной изображение, нежели на саму себя три недели назад. В лице, носящем гораздо менее убийственные, чем в прошлый раз, следы штукатурки, даже появилась некая духовность.