Талисман отчаянных - [88]

– Так ложитесь поскорее, – посоветовал Лотарь и склонился к старой даме, подавая ей руку.

Маркиза улыбкой поблагодарила его.

– Не может быть совета лучше, но, боюсь, мне помешает спать мысль о моем несчастном племяннике, который в который раз обречен находиться в сырой тюремной камере…

– Сырая камера? – переспросил Адальбер. – Если бы вас только слышала госпожа Вердо! Да она отдала Альдо комнату сына, который сейчас получил место в Биаррице! Я же говорил вам, что мы только что ужинали все вместе!

– Чудесная женщина! Истинный дар небес! Но после следственного эксперимента Альдо могут отправить в Безансон, а там уже не будет Вердо, ни жены, ни мужа!

– Пока все на месте, и лучше бы вам отогнать все черные мысли, они портят кровь, – заявил Адальбер. – Меня удивляет другое: почему Ланглуа по-прежнему не принимает участия в нашем деле?

– Ты прекрасно знаешь, Ланглуа сейчас разбирается с террористами!

– Однако, если дело повернется в дурную сторону, я не сомневаюсь, что он займется и нами. При необходимости я поеду к нему лично. Он же наш друг, черт побери!

– Но в первую очередь он…

– Великий сыщик! Король полицейских и так далее. Все это я знаю не хуже вас. И все-таки я позвоню ему завтра с утра пораньше, и думаю, что вас, тетушка Амели, это успокоит.

Но вряд ли им удастся дозвониться «с утра пораньше», как пообещал Адальбер. По утрам линия обычно перегружена, так что приходится ждать и час, и два, и три…

Но сейчас ничего не оставалось, как поскорее улечься в постель. Все устали, а маркиза де Соммьер в особенности, и все-таки уснуть она не смогла. Ей не давал покоя завтрашний следственный эксперимент: зачем, спрашивается, следователь разыгрывает эту комедию, которая легко может обернуться трагедией? Трагедией для Альдо, потому что следователь хочет сделать из него преступника.

Какое счастье, что в жандармерии не верят в его виновность и относятся к ее племяннику с симпатией. В особенности семейство Вердо. Тетя Амели лихорадочно размышляла, чем отблагодарить добрейшую женщину, которая взяла Альдо под свое крыло и принимает его в своем доме как дорогого гостя. Она даже задержала немного Клотильду у порога своей комнаты, чтобы обсудить с ней волнующие ее вопросы.

– Я могу понять, что свидетельства друзей и прислуги можно не принимать во внимание, но как пренебречь паспортом с отметкой о пересечении границы? Ведь Альдо отсутствовал во Франции, когда было совершено преступление?

– Следователь Гондри, я думаю, полагает, что у нашего друга был сообщник, похожий на него, который и совершил вместо него это путешествие, а потом вернул ему документы. Кто-то подсказал ему эту блестящую идею, и он вцепился в нее, как собака в кость.

– Жаль, что мы с вами не можем присутствовать при завтрашнем эксперименте!

Маркиза так горестно пожалела об этом, что Клотильда невольно коротко рассмеялась.

– Разумная предосторожность со стороны следователя, дорогая маркиза. Он опасается, что мы изменим пьесу, режиссером которой он решил быть один. Но вы можете положиться на Лотаря, вы же слышали, что он говорил!

Погода по-прежнему была серой и хмурой, но скалы с водопадом, именуемым Волчьим источником, завораживали глаз в любую погоду. Множество художников прельщались этим живописным видом, особенно любил его Гюстав Курбе, чья кисть не раз писала этот уголок, овеянный поэзией лесных чащ. Расположенный неподалеку от Понтарлье, Волчий источник был любимым местом влюбленных, они приходили сюда постоять на деревянном мостике и полюбоваться кипящей водой, которую извергали скалы… Именно сюда Водре-Шомары первым делом привезли своих друзей-парижан, когда те приехали праздновать трехсотлетие их родового гнезда. Адальбер предпочел бы снова увидеть водопад при других, более приятных, обстоятельствах, хотя сегодняшний день был гораздо приятнее, чем ночь убийства, и природа вокруг дышала покоем.

Прибыв на место, Гондри, приехавший в сопровождении Вердо, указал одному из своих людей на пригорок, где был обнаружен убитый. Альдо, находившемуся в отвратительном настроении, было приказано разыграть сцену убийства.

– Извольте сказать мне, что я должен делать, – потребовал он. – Я здесь ничего не знаю и понятия не имею, как действовал преступник.

– Нехитрый метод защиты, – отмахнулся следователь. – Господин Видаль-Пеликорн, будьте добры, покажите нам, как все происходило.

– Не знаю, господин следователь! Я так же, как и Морозини, не присутствовал при убийстве. Единственное, что я могу предположить, судя по положению найденного нами тела, что убийца наклонился и одним движением ножа перерезал ему горло…

– При условии, что жертва не сопротивлялась, – прибавил Лотарь. – Но Мишель был мужчиной в расцвете сил. Мне трудно понять, как могло это случиться. Убийца и жертва должны были сесть рядышком, а потом убийца над ним наклонился. Во всяком случае, это наиболее правдоподобная поза. Кровь стекала непосредственно в воду…

Адальбер попытался воспроизвести предполагаемую позу и добавил:

– Все-таки эта поза очень странная. И, знаете, похоже, что убийца был левшой. А ни я, ни Морозини не левши.

– Вы всячески стараетесь себя выгородить, – заявил следователь. – И это понятно. И понятно, почему на одежде Морозини нет пятен крови! У вас в доме тоже пролилась кровь, всю одежду отправили в стирку. Даже если что-то осталось, теперь трудно определить, чья это кровь.