Такси! Такси! - [8]
В Москве сделали пока несколько проще: в самых оживленных местах поставили фонари, в которых зажигались огни, как только приближался трамвай. И люди ходили смотреть на этот хитрый глазок, который неведомо почему чуял трамвай, ждали, что он хоть разок прозевает, но такого случая не было. Не понимали еще, почему красный глазок видит несущийся трамвай, а извозчика и такси не замечает. Огонек очень помог: публика глядела на красный свет и ждала, когда он погаснет, - только тогда переходила улицу. Видя успех, президиум Моссовета распорядился поставить триста таких сигналов. А на трамвайном кольце «А» - трамвай двигался по обеим сторонам бульваров - поставить при выходе с бульваров светящиеся надписи: «Берегись трамвая».
Вскоре было установлено, что тридцать московских такси попадают в опасные ситуации чаще других видов транспорта. Это было понятно: такси всегда спешат; на них не прогуливаются, вдобавок они в пути чаще, чем любой другой автомобиль. Такси движутся вдвое быстрее трамвая, вдесятеро - извозчика. Водителей «Рено» и «Фиата» хотели сделать образцом для всех шоферов. Их учили: заблаговременно давайте предупредительные сигналы рукой. Замедляешь ход - вытягивай руку в сторону и перемещай вверх и вниз. Не держи руку неподвижно, не то это будет означать, что ты намерен повернуть. Рукой можно давать знак свободного обгона, остановки.
В гараже висели плакаты с правилами:
«Всегда ездите осторожно и медленно в опасных местах.
Не ослепляйте пешехода очень яркими фарами.
Старайтесь пользоваться боковыми улицами…»
Правил было много. Не только для водителей. Заторы больше всего создавали ломовые извозчики. Их к концу 1925 года было семнадцать тысяч. Шли они с грузом не спеша, на автомобили старались не глядеть, обиженные, что шустрые машины ворвались в улицы, которые совсем недавно им принадлежали безраздельно. А грузовых машин было 1100, легковых - 2400.
По десять заповедей было у таксистов, трамвайных вагоновожатых, пешеходов. Пешеходам предписывалось:
1. Ходите всегда с правой стороны.
2. Никогда не ходите у обочины.
3. При встрече сворачивайте вправо, обгоняйте слева.
4. При переходе через улицу придерживайтесь раз принятого направления, не бросайтесь взад и вперед.
5. Переходя улицу, не бегите, не читайте, не бесе дуйте…
Москва раньше других крупных городов почувствовала опасность, которую несет с собой автомобильная цивилизация. Здесь поняли, что неизбежными спутниками развития городов является убыстрение темпа жизни, усиление уличного движения и некоторая рассеянность и нервность пешеходов. Каждая столица придумывала собственные меры для того, чтобы сделать дисциплинированными пешеходов и шоферов. С одной стороны, надо было хорошенько напугать рассеянную и невнимательную публику, а с другой - осадить загордившихся водителей, обрадованных возможностью ездить быстро.
Московский автомотоклуб призывал к созданию кодекса поведения на улице, жесткого, особенно по отношению к пешеходам. Автомобильные клубы других крупных столиц, естественно, тоже стояли на стороне едущих. Их мягко уговаривали не носиться с бешеной скоростью. В Берлине появилась автоохрана. Севшие за руль члены автомобильного общества выезжали на уличное дежурство, чтобы - на первый раз! - мягко посоветовать шоферу не мчаться быстро и беспорядочно. Впрочем, активист сам тогда мчался, как ошалелый. Он догонял едущую быстро машину и выкидывал заранее подготовленный плакат: «Автоохрана. Прошу 35 километров». Тогда такая скорость считалась в городе предельной. Если шофер не подчинялся, номер его машины записывали, а самого вызывали в клуб (почти все автомобилисты состояли его членами) и там подвергали весьма ощутимому штрафу: 25 марок - 12 рублей 50 копеек.
В Париже появились надписи на столбах: «Сдерживай». Вскоре договорились об общем, международном сигнале: круг, в который вписаны три меньших круга, - это означало: проезда нет. Но были улицы, для которых никаких знаков нельзя было придумать, - такая сложная складывалась там ситуация, и на столбах развешивали два окантованных темной краской ромба, наплывающих один на другой. Это означало: регулировать движение невозможно, можешь идти и ехать как угодно, но, пожалуйста, осторожно. Иные сигналы были гораздо выразительней. На столб у края тротуара вывешивали четырехгранный светящийся фонарь. На нем была нарисована «смерть» - пустоглазый череп - и стояла надпись: «Ты будешь мой, легкомысленный». Сделанный в Нью-Йорке снимок обошел все газеты: на людном, оживленном месте оставили вдребезги разбившийся автомобиль; он лежал вверх колесами, изуродованный, помятый - его решили оставить на месте катастрофы в назидание идущим и едущим. Между спицами помятых колес воткнули палки, державшие плакат: «Разбился заслуженно». Иные газеты переводили текст убедительнее: «Так ему и надо».
…Президиум Московского Совета имел самые большие возможности для борьбы с авариями. Моссовету принадлежали дома и земля, и он - на зависть всем муниципалитетам и мэриям мира - мог без проволочек, без тяжбы с собственниками развязывать безнадежно тугие транспортные узлы. Старая Москва, в которой было тесно еще до того, как появились автомобили, страдала из-за нескольких десятков домов, в которые упирались едущие, там все замедляли ход, образовывались пробки. Дома стояли поперек движения.
Книга живо и интересно рассказывает об увлекательной и напряженной жизни Курского вокзала в Москве, о столичном метро, о Внуковском аэропорте. Автор ведет читателя туда, куда , рассказывает о транспорта, об огромном, полном драматических ситуаций труде людей, работающих в очень важной отрасли народного хозяйства Москвы. Для широкого круга читателей.
Не каждый московский дом имеет столь увлекательную биографию, как знаменитые Сандуновские бани, или в просторечии Сандуны. На первый взгляд кажется несовместимым соединение такого прозаического сооружения с упоминанием о высоком искусстве. Однако именно выдающаяся русская певица Елизавета Семеновна Сандунова «с голосом чистым, как хрусталь, и звонким, как золото» и ее муж Сила Николаевич, который «почитался первым комиком на русских сценах», с начала XIX в. были их владельцами. Бани, переменив ряд хозяев, удержали первоначальное название Сандуновских.
В своей книге Алла Валько рассказывает о путешествиях по Украине и размышляет о событиях в ней в 2014–2015 годах. В первой части книги автор вспоминает о потрясающем пребывании в Закарпатье в 2010–2011 годы, во второй делится с читателями размышлениями по поводу присоединения Крыма и военных действий на Юго-Востоке, в третьей рассказывает о своём увлекательном путешествии по четырём областям, связанным с именами дорогих ей людей, в четвёртой пишет о деятельности Бориса Немцова в последние два года его жизни в связи с ситуацией в братской стране, в пятой на основе открытых публикаций подводит некоторые итоги прошедших четырёх лет.
В начале семидесятых годов БССР облетело сенсационное сообщение: арестован председатель Оршанского райпотребсоюза М. 3. Борода. Сообщение привлекло к себе внимание еще и потому, что следствие по делу вели органы госбезопасности. Даже по тем незначительным известиям, что просачивались сквозь завесу таинственности (это совсем естественно, ибо было связано с секретной для того времени службой КГБ), "дело Бороды" приобрело нешуточные размеры. А поскольку известий тех явно не хватало, рождались слухи, выдумки, нередко фантастические.
В книге рассказывается о деятельности органов госбезопасности Магаданской области по борьбе с хищением золота. Вторая часть книги посвящена событиям Великой Отечественной войны, в том числе фронтовым страницам истории органов безопасности страны.
Повседневная жизнь первой семьи Соединенных Штатов для обычного человека остается тайной. Ее каждый день помогают хранить сотрудники Белого дома, которые всегда остаются в тени: дворецкие, горничные, швейцары, повара, флористы. Многие из них работают в резиденции поколениями. Они каждый день трудятся бок о бок с президентом – готовят ему завтрак, застилают постель и сопровождают от лифта к рабочему кабинету – и видят их такими, какие они есть на самом деле. Кейт Андерсен Брауэр взяла интервью у действующих и бывших сотрудников резиденции.
«Иногда на то, чтобы восстановить историческую справедливость, уходят десятилетия. Пострадавшие люди часто не доживают до этого момента, но их потомки продолжают верить и ждать, что однажды настанет особенный день, и правда будет раскрыта. И души их предков обретут покой…».
Предлагаемая вниманию советского читателя брошюра известного американского историка и публициста Герберта Аптекера, вышедшая в свет в Нью-Йорке в 1954 году, посвящена разоблачению тех представителей американской реакционной историографии, которые выступают под эгидой «Общества истории бизнеса», ведущего атаку на историческую науку с позиций «большого бизнеса», то есть монополистического капитала. В своем боевом разоблачительном памфлете, который издается на русском языке с незначительными сокращениями, Аптекер показывает, как монополии и их историки-«лауреаты» пытаются перекроить историю на свой лад.