Такси! Такси! - [25]
Николай Максимович быстро прижался к тротуару, и солдат оказался левее, на мостовой. Забыв об опасности, о проносящихся мимо машинах, солдат кинулся к такси. Он, не спрашивая разрешения, сел и, тяжело дыша, глотая ртом воздух, сказал:
- Быстрее!… Как можно быстрее!
У Курского вокзала.
Николай Максимович тронул машину:
- А куда мы едем?
- На Киевский! Разве я не сказал? Как можно скорее - опаздываю на поезд.
Водитель ничего не уточнял - все было ясно. Ах, эти опаздывающие! Что бы они делали, не будь такси? Все-таки люди и в безмятежном сне не забывают о такси, как те молодые парни, которые опаздывают на работу, конечно, из-за негодного, дрянного будильника, вечно подводящего людей. Сколько напраслины возводят люди на часы - работягу, который не только тикает день и ночь, но и голосит по заказу! Не забывают о такси люди всех возрастов, которые прибывают на вокзал в последнюю минуту. Со стороны их суету невозможно наблюдать без улыбки. Кто-то из домашних отправляется на улицу перехватить свободную машину, нервно гоняется за каждой, чуть сбавившей ход. Он ведет за собой пойманную машину радостно, часто ему не приходится даже подниматься в квартиру - уезжающие и те, кто провожает, - с чемоданами у входа в дом. И хотя у них к отъезду готово все, Николай Максимович все-таки считает не лишним напомнить:
- Билеты не забыли, газ и электричество выключили?
Ему ответили со смехом: оказывается, об этом заранее подумали и муж, и жена, и провожающий гость; все по очереди проверили, лежат ли на месте билеты, выключен ли свет и газ. А когда подъезжали к Курскому вокзалу и надо было рассчитываться с шофером, оказалось, что пиджак остался дома, на спинке стула, а в пиджаке и деньги, и билеты.
…Солдат каждую минуту поднимал руку и глядел на часы: оставалось двенадцать минут, одиннадцать, десять с половиной. Николай Максимович на улице Маши Порываевой свернул направо, не доезжая Садовой - там можно было застрять у светофора, и погнал, шурша шинами, маленькими боковыми переулками, беспрепятственно выскочил у Колхозной: в удачный миг, когда упал зеленый свет и можно было оправдаться, что не успел отреагировать.
К Киевскому вокзалу такси подходило, когда вот-вот должна была начаться последняя минута. Николай Максимович знал к этому времени все: солдат ошибся - думал, что поезд в восемь пятнадцать, а он в восемнадцать пятнадцать: к подружке заезжал, и время шло так быстро. Если, не дай бог, опоздает, то…
Николай Максимович прервал солдата и научил, что делать, когда они подъедут к вокзалу. Они остановятся у пригородных платформ. Пусть держит наготове чемодан и скачет по ступеням прямо, потом направо, бегом налево, к крайней платформе, немного вправо, вниз - там, рядом с пригородными поездами стоит обычно поезд, который отправляется в восемнадцать пятнадцать.
Так все и было. Подъехали к ступеням пригородного вокзала, солдат кинулся их штурмовать. Все еде-
лал правильно: прямо, направо, бегом налево, к крайней платформе, немного вправо, вниз… К счастью, не подкатила в это время пригородная электричка и на платформах было спокойно. Иначе… Но стоявший внизу поезд уже тронулся, солдат кинулся в первый попавшийся вагон, кто-то подал ему руку…
Николай Максимович бежал вслед за солдатом - знал: потом тревожился бы несколько дней, поспел ли пассажир. И успокоился, когда увидал, что солдат прицепился. А на стоянке стоял сердитый милиционер, он строго выговаривал:
- Почему машину оставили открытую? Потом будете жаловаться - угнали…
Кабину Николай Максимович закрыл, но вот солдат свою дверь не поспел… Так спешил! А вот расплатиться не забыл: на сиденье лежали две рублевые бумажки. «Ах, солдатик, - думал с лаской Николай Максимович, - да что же ты, дружок, дал мне на чай? И не стыдно? Впрочем, не было у тебя времени, все ясно».
Животенко ехал в парк с опозданием, у ворот приостановился: возвращалась целая колонна, и машины проходили с задержкой. Скоро будет дома, жена, дочери спросят: что нового, что было интересного? Сначала скажет: да так, обыкновенный день, но когда начнет обедать, а все домашние ужинать, вспомнит все по мелочам: и докладчика в тапочках, которому ноги в автобусе отдавили, и солдата, и сервиз, и поссорившихся, а потом помирившихся супругов… Окажется, что опять все было очень интересно. Завтра - выходной. Плохо, редко он приходится на воскресенье, придется отдыхать одному. А послезавтра снова на целый день - от восьми и до восьми - в самую гущу московской жизни.
«ЧАСТНАЯ» ЖИЗНЬ ТАКСОМОТОРНОГО ПАРКА
Рыжая, плюгавая, безродная дворняжка Голубчик спасла молодого шофера Владимира К., подарила жизнь оставшемуся неизвестным безрассудному пожилому прохожему и сберегла «Волгу» с шашечкой, номер которой начинался с восьмерки, - это означало, что машина и водитель принадлежали к восьмому таксомоторному парку.
В ненастный зимний день с поземкой и гололедицей почти у самого угла Трубной улицы и Малого Сухаревского переулка на проезжую часть вышмыгнула суетливая, тогда еще безымянная собачонка, которая определенно не признавала правил уличного движения, установленных строгой ГАИ. Володька чуть не задавил нарушителя, с испугом едва не наехал на четвероногую дурочку, резко тормознул. Машину занесло на льду резко влево. То было великое счастье… Очевидно, не знавший правил ГАИ, неизвестный безрассудный пожилой прохожий, не глядя по сторонам, суматошно перебегал улочку в самом опасном месте, у носа машины. Не будь рыжей и плюгавой дворняжки, Володька наверняка бы наехал на прохожего и разбил машину. Но «Волга» повернулась, стала поперек к тротуару, пощадила виновника.
