Такой я видел Японию - [50]

Нужно вам сказать, — продолжает Кобаяси-сан, — что обучение гейш стоит очень дорого. Кроме оплаты за содержание в школе каждая гейша должна иметь десять разных кимоно, причем стоимость каждого составляет двух-, а то и трехмесячную заработную плату служащего. И только позже, поступив в чайный домик или в японский ресторан, гейша должна суметь покрыть большие издержки, связанные с ее обучением.

Если говорить откровенно, то гейши в чайных домиках и в ресторанах воссоздают атмосферу старой Японии и потому посетителями таких заведений могут быть только избранные лица.

Прежде чем войти в чайный домик, нужно иметь рекомендацию к его владельцу. Случайный человек не может войти в чайный домик, и если кто-либо это сделает, то его ласково встретят, но, сославшись на какую-нибудь причину, с улыбкой выпроводят.

Настоящий чайный домик посещает лишь состоятельный японец. Гейши встретят и окружат его изысканным вниманием, приготовят и подадут чай, затем ужин, будут подливать ему теплую рисовую водку — сакэ, сами же вежливо откажутся от предложенной рюмки. Если гейша понравилась, то гость будет приходить сюда чаще, и так в течение длительного времени, но он не сможет пригласить ее ни в театр, ни в ночной ресторан до тех пор, пока их отношения не примут глубоко романтического характера… А пока в чайном домике гейша весело и остроумно беседует с посетителем, поет ему старинную песенку под аккомпанемент сямисэна — музыкального инструмента, похожего на мандолину, танцует.

Если вам удастся хотя бы издали увидеть гейшу, — заключает Кобаяси, — то она оставит впечатление быстро промелькнувшей картины, непостижимой и таинственной нравственной чистоты. Очевидно, не случаен обычай — переступивший порог чайного домика должен наступить на кучку соли, символизирующей чистоту и непорочность.

Мы сердечно благодарим Кобаяси за проникновенное повествование о гейшах и за то, что он внес коррективы в наше ошибочное «европейское» представление о них. После всего услышанного нам с удвоенной силой захотелось быть свидетелями чайной церемонии.

Машина останавливается у высокого каменного забора. Мы в числе других туристов входим во двор через массивные ворота, пройдя мимо зеленых лужаек и зеркального пруда, поднимаемся по широким ступеням на веранду деревянной пагоды и усаживаемся на татами.

Через боковые двери входит гейша с девочкой. Они одеты в кимоно. Девочка приносит поднос, на котором стоят полоскательница, чашки, бамбуковая щетка и коробочка с. тонко натертым зеленым чаем. Гейша моет чашку, тщательно вытирает ее и затем кладет в нее ложечку чайного порошка. Залив его кипятком, она бамбуковой щеточкой сбивает чай до получения пенистой массы. Прислуживающая девочка приносит сладости. Гейша, низко кланяясь, ставит поднос перед гостем. В свою очередь гость, сидящий на коленях, низко кланяется и выпивает чай (Забегая вперед, должен сказать, что этот пенистый чай — горький и довольно невкусный напиток.)

Кобаяси-сан шепчет мне на ухо, что если гейша не понравится гостю, то он заплатит за чай и уйдет, в другом случае он закажет ужин и гейша будет развлекать его танцами и пением. Все движения гейши неторопливы, плавны и грациозны. Она держится как актриса на сцене, она должна показать себя эмоциональной, многогранной и непостижимой, что делает ее еще более привлекательной.

Чайная церемония закончилась. Один из японцев, который изображал гостя, под смех присутствующих заявил, что он не прочь и поужинать, но в это время на сцену в ярких кимоно вышли четыре майко и под звуки сямисэна и кото стали танцевать изящный старинный танец. В память о чайной церемонии мы сфотографировались с гейшами и майко. Я оказался рядом и мог рассмотреть, что лица гейш густо покрыты гримом, так, что похожи на маски, и только по выразительным глазам можно угадать их душевное состояние.

…Мы идем пешком по освещенным улицам Киото. Я спросил Мидори, хотела ли она быть гейшей, на что последовал короткий ответ: «Для этого недостаточно одного желания, нужен талант».

Отправляемся на электричке в Осака. Вокзальная площадь гудит от шума многочисленных автомашин, людского говора и прибывающих друг за другом поездов. С вокзала едем в префектурное управление.

Огромное многоэтажное здание с мраморными арками. Поднимаемся на бесшумном лифте на четвертый этаж и, пройдя церемонию представления многочисленным сотрудникам, усаживаемся за длинный полированный стол в большой и жаркой комнате. Мощные вентиляторы на длинных ножках, бесшумно вращаясь, не спасают от жары. У всех лица мокрые от пота. Слушаем заведующего сельскохозяйственным отделом Ото, худого, со строгими чертами лица человека. На столе разворачивают большую карту префектуры Осака. Ото говорит стоя, водя указкой по границам префектуры:

— Пахотной земли очень мало, поэтому овощеводством занимаются только для обеспечения жителей города. Поскольку все префектуры в Японии в той или иной мере специализированы, то здесь из овощных культур главное место занимает репчатый лук, которым снабжают и другие районы страны.

Ото рассказал нам, что после уборки лук хранится в больших холодных помещениях с кондиционированным воздухом и поступает на рынок в течение круглого года. Позже мы осмотрели большое число деревянных строений без стен, где на поперечных толстых рейках сушились гирлянды лука.