Так и кончается мир - [15]
— Курю, — я улыбаясь, выпустил колечко дыма.
— Зря, — коротко ответила Оля, в её глазах промелькнули растерянность и настороженность. — Зря, — повторила она.
Нам принесли кофе и коньяк.
— Что это? — Оля показала на рюмку.
— Наверное, коньяк, — я невинно пожал плечами. Встреча начинала забавлять.
— Заказать, ты не желаешь?
Она перестала щуриться, наступила крайняя фаза удивления.
— С кофе в самый раз.
— Андрюша, что с тобой происходит? — Оля схватила себя за косу, как утопающий за соломинку.
— Ничего не происходит.
— Ты ведешь себя отвратительно.
— Почему? Нормально.
— Все…вот это все, — она показала на рюмку, кофе, пепельницу с сигаретой.
Я потушил сигарету. Поднял рюмку с коньяком.
— Твое здоровье.
Оля хмуря соболиные брови, уставилась в чашку.
— Ты знаешь, я скоро уеду в Америку, на гастроли.
— Знаю, это здорово. Бродвей сойдет с ума, а наши пьяненькие эмигранты будут заносить тебя и дирижера на руках в хотэль. — Прозвучало грубо.
Она осторожно положила ладонь поверх моей.
— Андрюша, я представляю, каково тебе пришлось. Пройдет еще немного времени…тебе надо успокоиться, отдохнуть и все вернется в русло…А может, наоборот, стоит заняться работой, отвлечься от обыденной суеты, — сбивчиво заговорила она, поглаживая мою ладонь.
Я выдернул руку.
— Ни черта ты не представляешь. Мне не надо времени, чтобы успокоиться. Я спокоен, как мамонт. Ты правильно сказала — я изменился и ничего с этим не поделаешь. Психиатры не помогут. Я перестал быть рафинированным, сладким и второразрядным актеришкой, каким ты привыкла меня видеть. — Я достал сигареты — зря нервничаю:
— Оленька, я нашел себя и мне нравится таким быть. Таким, какой я есть. Я тебе хотел сказать, — я прикурил, — не надо нам мучиться — ничего у нас не получится.
— Что не получится?
— Лучше расстаться. Будем друзьями. Поищи в Америке миллионера, там их полно, от наших баб они без ума.
— Андрюша, ты думаешь, что говоришь? — она непонимающе смотрела в глаза.
Я выдержал взгляд.
— Да, я думаю, что говорю. Прощай, Оленька.
Лицо её сделалось растерянным, в глазах появился испуг. Такой я никогда её не видел. Почему-то мне стало весело, я поднялся.
— Не думай, черепица у меня не шуршит, а это значит, что крыша не едет.
Я громко запел:
— Купила мама Гоше новые калоши, новые блестящие совсем как настоящие… — Грубо и по-хамски? Возможно, но мне было тяжело продолжать разговор и не хотелось. Как объяснить другому человеку, что ВСЁ…
Каждый объясняет по-разному. Не было у нас любви, а что было? Ничего…
Господи, тогда почему так муторно на душе?…
Я шел по улице, чувствуя как колотится сердце и появляется непонятное жжение в глазах… Дело не в Оле, просто тот кошмар, как проклятие, будет преследовать меня вечно…Или я сам себя преследую?…
Я вспомнил! Нет, я не забывал…Завтра сорок дней. Сорок дней…
Больше с Олей я не встречался и не вспоминал. Она пыталась встретиться, поговорить, объясниться, звонила маме. Они о чем-то подолгу шептались. Мать поджимала губы и со значением и молчаливым упреком посматривала в мою сторону. Пыталась на меня наехать, но разговоры об Оле я пресекал.
— Она такая замечательная девушка, а ты невежда…
— Да, я невежда.
— Будет такой невесткой и женой…
— Другому.
— Оля звонила сегодня, спрашивала про…
— Я пойду прогуляюсь.
— Оленька говорила…
Я вставал напевая: «Купила мама Гоше новые калоши, новые, блестящие…» Уходил из дома, гулял до поздней ночи по городу и доводил до истерик маму и Оленьку…
7
— Привет, пришел за трудовой книжкой?
— Пришел.
— Решил уйти?
— Решил.
Главный режиссер театра — Хейфиц Анатолий Степанович, снял тяжелые темные очки, посмотрел большими наглыми глазами, настраиваясь на продолжительную беседу. Он думал, я буду с ним торговаться.
— Что молчишь, Голодок? Какой, однако обидчивый и гордый. Все молодость. Когда молодые — все гордые, обиженные на мир, все в поисках справедливости.
Мне не хотелось выслушивать его лживых объяснений: почему мне не дали главную роль, почему не взяли во Францию, не указали автором, вернее соавтором пьесы. Ответы я знал и слышал раньше…
Я молча вытянул из рук Хейфица трудовую и пошел к дверям. Он должен чувствовать себя легко и свободно, я избавил его от неприятных объяснений и скандала. Видимо, почувствовав признательность, Анатолий Степанович крикнул, когда я открывал дверь:
— Андрей, я всегда возьму обратно. Не спеши в кинематограф, к Дроздовскому всегда успеешь!
Я громко хлопнул дверью, так что вздрогнула секретарша — Катеринам Васильевна.
— До свиданья, — буркнул я. Выскочил в коридор, быстро спустился по лестнице и вышел на улицу через черный: ход, стремясь избежать случайных встреч.
Итак, сегодня сорок дней. С чего начнем? — спросил я себя и направился к небольшому ресторанчику, расположенному на противоположной стороне улицы. Ресторанчик, специализировался на пельменях и чебуреках, к которым в изобилии, кроме горчицы, майонеза и кетчупа, подавались: водочка и коньяк, иногда пиво. Я прошел в полутемную закусочную, где сильно пахло снедью, царила духота. Дверь запасного выхода открыли, чтобы струился хоть какой-то сквознячок и спасал от духоты. Через неё я увидел, на небольшой тенистой площадке, несколько свободных столиков.
«Джон Смит — современный супергладиатор, впервые участвовавший в таком шоу, ухитрялся уворачиваться от автомобильной модели УКУ более пяти минут. Публика возбужденно ревела, но начинала уставать, она уже раздраженно требовала результат, ей хотелось не хлеба, а крови!».
«Вчера вечером звезды встали в особенный ряд и мы смогли вас вызвать. Ты — рожденный здесь не рожденным. Этот мир мог быть и твоим. Ты здесь по праву, по праву защитника. Такое случается очень редко, раз в тысячелетие. По просьбе принцессы я вызвал тебя как ее защитника».
Тяжелое время, после гражданской войны, отряды продразверстки, создание нового уклада… Что может произойти с одним из таких отрядов, если он вдруг попадет во времена Ярослава Мудрого? Не попробует ли он осуществить новую революцию? Что с ним произойдет и как его встретят наши далекие предки?
Дай Бог, чтоб это было неправдой… «— Время деньги, а твое время пошло. Беги, бомж, беги, — Артур кивнул в сторону ворот. Бродяга развернулся и неуклюже побежал, раскачиваясь из стороны в сторону. — Дохляк, такой далеко не убежит, — бросил вслед Жан. Сняв с плеча автомат, поймал на мушку левую лопатку беглеца и представил, как плавно нажимает курок и рой смертельно жалящих пчел подхватывают мужичка и швыряют наземь».
«Заканчивается первый месяц, как я научился ненавидеть. С момента потери корабля прошло восемь. Пройдет год или чуть больше, нас начнут искать. За нами прилетят, обязательно прилетят. В конце концов, мы неплохо устроились в пещере, установили спасательный бокс-палатку, запустили сигнальный маяк… Неважно, кто окажется освободителем из плена этой треклятой планеты, важно — когда».
Вы держите в руках нашу третью книгу фантастики. В нее вошла фантастика, напрямую связанная с парадоксами времени. Первую часть книги составляет роман Валерия Строкина «Я — Степан Разин» — удивительная история о вековом стремлении человеческого духа к свободе и справедливости или, если более точно по-русски — к воле и правде. Вторую — повесть «Ночь быстрой луны», книга о современности, о вечной борьбе между добром и злом, о том, можно ли использовать только для себя свои неординарные способности.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
В очередной книге издательской серии «Величие души» рассказывается о людях поистине великой души и великого человеческого, нравственного подвига – воинах-дагестанцах, отдавших свои жизни за Отечество и посмертно удостоенных звания Героя Советского Союза. Небольшой объем книг данной серии дал возможность рассказать читателям лишь о некоторых из них.Книга рассчитана на широкий круг читателей.
В центре повести образы двух солдат, двух закадычных друзей — Валерия Климова и Геннадия Карпухина. Не просто складываются их первые армейские шаги. Командиры, товарищи помогают им обрести верную дорогу. Друзья становятся умелыми танкистами. Далее их служба протекает за рубежом родной страны, в Северной группе войск. В книге ярко показана большая дружба советских солдат с воинами братского Войска Польского, с трудящимися ПНР.
В годы Великой Отечественной войны Ольга Тимофеевна Голубева-Терес была вначале мастером по электрооборудованию, а затем — штурманом на самолете По-2 в прославленном 46-м гвардейским орденов Красного Знамени и Суворова III степени Таманском ночных бомбардировщиков женском авиаполку. В своей книге она рассказывает о подвигах однополчан.
Джузеппе Томази ди Лампедуза (1896–1957) — представитель древнего аристократического рода, блестящий эрудит и мастер глубоко психологического и животрепещуще поэтического письма.Роман «Гепард», принесший автору посмертную славу, давно занял заметное место среди самых ярких образцов европейской классики. Луи Арагон назвал произведение Лапмпедузы «одним из великих романов всех времен», а знаменитый Лукино Висконти получил за его экранизацию с участием Клаудии Кардинале, Алена Делона и Берта Ланкастера Золотую Пальмовую ветвь Каннского фестиваля.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.