Так и кончается мир - [17]

Я почувствовал, как ноги стали ватными, тело ослабло, а под сердце ткнул грязным ногтем, великий мистер СТРАХ.

Коротышка с треугольным, злым лицом шагнул мимо меня. Донесся удар и жалобный вскрик. Я втянул голову в плечи.

— Заткнись, кусок. Не улыбайся, когда я разговариваю.

Оказывается, он ударил веселого прапорщика стволом автомата в рот. Коротышка отступил, а прапорщик тихо скулил и сплевывал под ноги. Боевик захихикал и ударил прапорщика кулаком.

— Я же сказал тебе, сука — молчать!

Прапорщик замолчал. Коротыш вернулся к высокому плечистому напарнику, контролировавшему ситуацию — ствол автомата медленно описывал мертвую петлю, охватывая затихших пассажиров. Боевики отступили к кабине водителя, где стоял коренастый мужчина, одетый в старый турецкий свитер. У него было бандитское, заросшее густой иссиня-черной щетиной лицо. Странно, что раньше никто не обратил внимания на подозрительную троицу.

Пассажиров автобуса сковал паралич молчания, все боялись вздохнуть, не то чтобы пошевелиться. Женщины с бледными, потерявшими румянец лицами, заглядывали, как зачарованные, в черные стволы автоматов. Прапорщик за спиной, сипло и шумно дышал. Коротышка улыбался, выставив кривые зубы, с превосходством рассматривал обращенные на него лица. Его напарник смотрел поверх голов. Из-под старого, застегнутого на все пуговицы черного пиджака, торчала, на выпуск, грязная голубая сорочка. Равномерно дергался кадык — высокий отрешенно жевал резинку.

— Что суки? Страшно, козлы? — коротышка сплюнул на колени сидящей рядом пожилой женщине. Он достал сигареты, щелкнул зажигалкой. По салону пополз вонючий дым дешевых сырых сигарет.

— Маленький мальчик нашел пулемет, больше в деревне никто не живет, — прошептала Светка.

Я крепко сжал её руку:

— Вот тебе и Голливуд, приехали.

Коренастый, отвернулся от водителя и посмотрел в салон.

— Вы нам нужны как заложники. Ваша задача — хорошо себя вести и выполнять команды моих людей. Это и будет гарантией вашей жизни. Мы хотим обменять вас на наших людей взятых в плен.

— Но ведь сейчас перемирие? — не выдержала женщина на переднем сиденье.

Коротышка шагнул вперед и ударил кулаком по лицу.

— Команды говорить не было. Молчать!

— Маленький мальчик купил кимоно, пару приемов увидел в кино, с криком: кия и ударом ноги, папины яйца стекли в сапоги, — прокомментировала Света.

Я услышал сдерживаемые всхлипывания пожилой женщины. Коротышка хищно улыбнулся. В его узких темных глазках разгорались белые огоньки садиста.

— Кто шевельнется — получит пулю в лоб, — объявил коренастый. Ухмыльнувшись, добавил:

— Мы люди нервные.

— «Дети в подвале играли в гестапо, зверски замучен сантехник Потапов».

— Перестань, — я крепче сжал руку Светки, но она вырвала.

— Пусти, ты что, боишься их?

— Боюсь.

— Ты ведь сам играл террориста?

— Да, но это кино и там был не автобус, а самолет, — попробовал я отшутиться. — В этом случае мои консультации не пригодятся.

— Эй, ты, трахало! — Коротышка нервно смотрел на меня. — Еще раз откроешь вонючую пасть, твои мозги выплеснутся на передник твоей бабы.

Высокий, по-лошадиному заржал и посмотрел на меня синими скучающими глазками. Его челюсти равномерно двигались, пережевывая орбит без сахара. Коротышка выплюнул на середину салона вонючую сигарету и о чем-то тихо заговорил с коренастым. Автобус свернул и затрясся по равнине, поднимая за собой серое облако пыли.

— К морю пошли, — донёсся из-за спины шепелявый голос прапорщика.

— Тише, ты. Много зубов осталось? — отозвался сосед, его зубы выбивали дробь, возможно оттого, что автобус сильно трясло.

— Сейчас мы, Андрюша, поголливудим. Приготовься, — прошептала Светка.

— Что ты мелешь? — Я покосился на Коротышку, он продолжал разговаривать с Коренастым.

Светка открыла сумочку и извлекла пистолет «Макарова».

— Ты с ума сошла? — прошептал я, чувствуя, как на затылке поднимаются волосы.

— Положи обратно, — я выхватил у неё из рук пистолет.

— Я и так хотела отдать его тебе. Осторожно, он заряжен и снят с предохранителя.

— Час от часу не легче. — Я сжал холодную рукоятку. Свободной рукой, вытер выступившую на лбу испарину. В голове тяжело ворочались мысли: куда бы его спрятать. Схватил Светкину куртку и положил на колени, скрывая руку с пистолетом.

— Идиотка, откуда он у тебя, — прошипел я разъяренно.

— От верблюда.

— Хорошо, у тебя в сумке случайно танк не завалялся?

— К сожалению, ни танка, ни гранат.

— Плохо, с танком не было бы проблем. Господи и зачем я с тобой связался?

— Нас никакие узы не связывают. Клятву Гименею мы не давали. Ты хотел быть героем? Пожалуйста, есть шанс. Не хочешь, дай мне — я умею стрелять.

— Заткнись.

Коротышка развернулся в салон, глазки зашныряли по автобусу, проверяя все ли в порядке. Я почувствовал, как моя белая майка пропиталась потом и за версту завоняла страхом. Колени затряслись в мелкой дрожи, так всегда, когда я крупно волнуюсь. Я опустил глаза, не хотелось мериться взглядом с Коротышкой. Казалось, он не мог не заметить перемены произошедшей со мной и весь автобус знает, что у меня под курткой лежит пистолет. Боже — я трус! Да, трус! Я жить хочу…

Автобус сильно встряхнуло и раздался громкий хлопок-выстрел. Я втянул голову в плечи — все, конец. Автобус остановился. Коренастый громко кричал, слышались удары и громкие причитания водителя: