Таинственный пасьянс - [26]

— Государство должно платить тебе жалованье как философу, — сказал я от чистого сердца.

Когда мы вечером вернулись в отель, у нас по полу полз большущий таракан. Он был такой огромный, что полз с громким шуршанием.

Папашка нагнулся над тараканом.

— Прости, приятель, но тебе не придётся спать здесь в эту ночь. Мы заказали номер на двоих, и для третьего тут просто нет места. Решает тот, кто платит.

Я испугался, что папашка спятил, но он взглянул на меня и улыбнулся:

— Он слишком жирный, чтобы его просто убить. И такой большой, что его можно назвать индивидом, а индивидов не убивают, даже если их присутствие не доставляет никакого удовольствия.

— Ты хочешь, чтобы он ползал по комнате всю ночь?

— Нет, конечно. Нам придётся выпроводить его отсюда.

Что папашка и сделал. Выпроводил таракана из комнаты. Сначала он поставил сумки и чемоданы, отгородив таракана от остальной комнаты. Потом начал щекотать его спичкой, чтобы поторопить. Через полчаса таракан был уже в коридоре. Папашка счёл, что этого достаточно и нет нужды провожать незваного гостя до самого портье.

— А теперь спать! — сказал он, закрыл дверь, упал на кровать и тут же заснул.

Я не погасил свою лампочку и, убедившись, что папашка благополучно миновал границу в страну грёз, начал читать свою книжку-коврижку.

♣ ТРЕФЫ

ТУЗ ТРЕФ …как раз такие фигуры бывают на игральных картах…

♣ "Весь день я бродил по цветущему саду. Наконец вдалеке показались два человекоподобных существа. На мгновение сердце у меня остановилось.

Кажется, мне страшно, подумал я. Кажется, я всё-таки попал в Америку.

Я направился к ним, хотя и думал, что мы едва ли поймём друг друга. Я говорил только по-немецки, немного по-английски и кое-как понимал норвежский, выучив его за те четыре года, что плавал на "Марии", однако жители этого острова, безусловно, говорили на не известном мне языке.

Подойдя поближе, я увидел, что они рассматривают что-то лежащее на земле. Теперь я увидел, что они гораздо меньше меня. Может быть, это дети?

Оказалось, что они собирают и кладут в корзину какие-то красные корни. Неожиданно они оглянулись и уставились на меня. Это были два полных человека, оба ростом мне по грудь. У обоих были каштановые волосы и жирная кожа орехового цвета. Одеты они были в одинаковую тёмно-синюю форму. Они отличались друг от друга только пуговицами, у одного на форме их было три, а у другого только две.

— Good afternoon[32], — сказал я сперва по-английски.

Маленькие человечки отложили инструменты, которые держали в руках, и уставились на меня.

— Do you speak English? — снова спросил я.

Они замахали руками и отрицательно затрясли головами.

Повинуясь рефлексу, я приветствовал их на моём родном языке. И тогда… тогда тот, у которого было три пуговицы на форме, ответил мне на чистом немецком языке:

— Если у тебя больше трёх знаков отличия, ты имеешь право побить нас, но мы от всего сердца просим тебя этого не делать.

От удивления у меня язык прилип к нёбу. Тут, в самом сердце Атлантического океана, со мной говорили на моём родном языке! Это что касается языка. Его я понял. Но не мог понять, что значит "больше трёх знаков отличия".

— Я пришёл с миром, — на всякий случай сказал я.

— Иначе и быть не может, в противном случае король покарает тебя.

"Король! — подумал я. — Значит, это всё-таки не Северная Америка".

— Мне бы очень хотелось побеседовать с королём, — сказал я им.

Тут в разговор вмешался тот, у которого на форме было всего две пуговицы.

— С каким королём ты хотел бы поговорить? — спросил он.

— Разве твой товарищ не сказал, что ваш король может покарать меня?

Человечек с двумя пуговицами обратился к тому, у кого их было три:

— Я так и думал. Он не знает наших правил.

Тот, у кого на форме было три пуговицы, поднял на меня глаза.

— У нас не один король, — сказал он.

— Вот как? — удивился я. — И сколько же их у вас?

Они усмехнулись. Так они дали мне понять, что считают мой вопрос глупым.

— По одному на каждую масть, — вздохнул человечек с двумя пуговицами.

Только теперь до меня по-настоящему дошло, какие они маленькие. Они были не больше карликов, однако их крохотные фигурки были совершенно пропорциональны. Вместе с тем у меня появилось чувство, что эти лилипутки не могли не быть духовно отсталыми.

Мне захотелось спросить, сколько же у них мастей, чтобы таким образом узнать, сколько на острове королей. Но я удержался от этого вопроса и вместо этого поинтересовался:

— Как зовут вашего самого главного короля?

Они переглянулись и затрясли головами.

— Как думаешь, он нас дурачит? — спросил тот, у кого было две пуговицы.

— Не знаю, — ответил тот, у которого их было три, — но нам всё равно придётся ему ответить.

Две Пуговицы смахнул муху, севшую на его жирную щёку, и сказал:

— Как правило, чёрный король имеет право бить красного короля, но случается, что красному бывает разрешено взять чёрного.

— Но это безжалостно, — сказал я.

— Ничего не поделаешь, таковы правила.

Мы услышали вдали несколько звонких ударов. Судя по всему, где-то разбилось что-то стеклянное. Мои карлики повернулись в ту сторону, откуда послышался звон.

— Идиотки! — сказал тот, что с двумя пуговицами. — Разбили больше половины того, что сделали!