Таинственный Босх: кошмары Средневековья в картинах художника - [22]
Этот сюжет даже без предупреждающих надписей не оставляет шансов на сомнения. Грешное человечество, обидев Христа своим поведением, было любимой темой проповедей и религиозной литературы христианского мира тех дней. Если верить Дионисию Картузианцу, ни одна группа в обществе не была освобождена от обязанности поклоняться Богу. Короли и принцы больше не выполняли свои священные обязанности, как это делало духовенство: «Даже Папа Римский, его курия и все классы общества — и верхние, и нижние» — грешны. Дионисий обращал внимание на Семь смертных грехов и Четыре последние вещи, изображая подробную картину ожидания наказания.>[183] Образы Босха олицетворяют грешное человечество, которому Господь угрожает огнями Ада. Их поведение контрастирует с Мужем скорбей, чья Страсть забыта на фоне происходящего. То же касается и «Страшного суда», еще одной небольшой картины круглой формы, изображающей греховный мир. В овале зло сталкивается с Адом. За каждый грех следует свое наказание, мастер изобразил их: похотливый оказывается в постели с жабами, злого избивают, а тому, кто провел жизнь в чревоугодии, подают скользких змей. В образе Ада у Босха действует правило взаимности: как в законе наказание должно соответствовать преступлению, так и муки ада соотносятся с каждым грехом. Во всей религиозной литературе бытует мнение, что все должны в должной мере страдать за свои грехи.>[184]
Крышка стола с «Семью смертными грехами» висела в Эскориале с 1574 года. Сигуэнса увидел ее в 1605 году: в комнате Его величества, где стоял книжный шкаф как у монахов, был еще один невероятный экспонат. В центре художник поместил Спасителя, окруженного светом и славой, вокруг Него — семь кругов с изображением Семи смертных грехов (иллюстрация 41), здесь все существа, грехи которых он искупил, обижают Его, не осознавая, что он за ними наблюдает и все видит.>[185]
Сигуэнса описывает крышку стола как «зеркало, в котором отражается правда христианства, так что мы все можем увидеть самих себя», а о картинах Босха он отзывается как о «книгах великой мудрости и художественной ценности».>[186] Неудивительно, что только эту единственную работу так высоко и так быстро оценил Гевара, даже несмотря на то, что он был знаком со многими работами Босха и даже владел шестью из них. Он называет эту работу «восхитительной в своей целостности».>[187] Он был впечатлен образом зависти. На самом деле, Босх превратил традиционную иконографию в уличные сцены. Собака с двумя костями следит за другой костью в руках у мужчины, с завистью смотрящего на знатного человека с соколом, рядом с которым прислуга несет набитую сумку. Социальные различия, показанные с помощью одежды, не позволяют установить контакт между молодым человеком и девушкой в доме, они обмениваются гвоздиками, традиционным символом клятвенных обещаний, через решетку окна. «Аллегория зависти, — писал Гевара, — по-моему, настолько прекрасна и остроумна, а ее суть так великолепно выражена, что она могла бы посоперничать с работами Аристида, изобретателя картин, которые греки называли Этика».>[188] Здесь он делает отсылку, которую его образованные читатели несомненно поймут — это относится к Плинию Старшему, который в своем труде «Естественная история» указывает нам не только на то, что Аристид был первым, описавшим омут человеческой души и бури эмоций, но и на то, что цены на его картины были настолько же высоки, как и на картины Босха во времена Гевары.>[189]
Предполагается, что крышка стола с «Семью смертными грехами» появилась в качестве украшения в доме знатного человека или богатого коллекционера. На довольно раннем этапе раскрашенная крышка стала картиной, такое нередко происходило и с другими предметами мебели. Сохранившиеся образцы, преимущественно украшенные гербами, доказывают, что расписанные столы были ценными предметами мебели в коллекциях при дворе. Такие столы можно было найти и в домах аристократов, где задавали тон жизненный уклад и атрибутика знати. Это можно проследить по сохранившимся голландским наследственным реестрам. В этих реестрах также упоминаются различные версии крышек стола Босха. Одной, например, владел Николас Йонгелинк из Антверпена до 1565 года.>[190] У Филиппа II он взял в аренду три самых доходных таможенных поста в Брабанте и заработал состояние банковским делом и страхованием, что позволило ему приобрести недвижимость и титул, таким образом он был зачислен в число знати. «Картина Иеронима Босха с Семью смертными грехами» также обнаружена в описи имущества Маргареты Бог в 1574 году, которая тоже принадлежала к высшим слоям общества Антверпена. Она была вдовой хозяина монетного двора в Брабанте Йориса Везелара.>[191] Он не только был главой монетного двора Антверпена, но и продавцом предметов роскоши. С 1528 года он поставлял ювелирные украшения, золотые артефакты, роскошную мебель и гобелены во двор французских королей. Даже во времена Босха «Семь смертных грехов» изображались на гобеленах.>[192]
Различные источники документальных свидетельств «Семи смертных грехов» Босха вряд ли все относятся к одной-единственной картине, поэтому есть сомнения, принадлежит ли хранящийся в Мадриде экспонат руке Босха. На самом деле, разница между видимой частью картины и черновыми линиями, просвечивающими из-под слоя краски во многих местах, позволяет предполагать, что это все-таки оригинал. Не вызывает споров, что некоторые элементы, в частности круги с изображением Четырех последних вещей, выполнены менее профессионально.
В работе финской исследовательницы Кирсти Эконен рассматривается творчество пяти авторов-женщин символистского периода русской литературы: Зинаиды Гиппиус, Людмилы Вилькиной, Поликсены Соловьевой, Нины Петровской, Лидии Зиновьевой-Аннибал. В центре внимания — осмысление ими роли и места женщины-автора в символистской эстетике, различные пути преодоления господствующего маскулинного эстетического дискурса и способы конструирования собственного авторства.
Из этой книги читатель узнает, что реальная жизнь кельтских народов не менее интересна, чем мифы, которыми она обросла. А также о том, что настоящие друиды имели очень мало общего с тем образом, который сложился в массовом сознании, что в кельтских монастырях создавались выдающиеся произведения искусства, что кельты — это не один народ, а немалое число племен, объединенных общим названием, и их потомки живут сейчас в разных странах Европы, говорят на разных, хотя и в чем-то похожих языках и вряд ли ощущают свое родство с прародиной, расположенной на территории современных Австрии, Чехии и Словакии…Книга кельтолога Анны Мурадовой, кандидата филологических наук и научного сотрудника Института языкознания РАН, основана на строгих научных фактах, но при этом читается как приключенческий роман.
Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.
Источник: "Памятники средневековой латинской литературы X–XII веков", издательство "Наука", Москва, 1972.
Доклад, прочитанный 6 сентября 1999 года в рамках XX Международного конгресса “Семья” (Москва).
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Творчество и судьба Ван Гога сложны и неоднозначны: используя яркие цвета, выразительную манеру письма и очерченные формы, Ван Гог боролся не только с незаинтересованностью современников, но и с разрушительным психическим заболеванием. Эта книга расскажет о жизни и творчестве художника, но в абсолютно новой для читателя форме. Дневники племянника Ван Гога, Винсента-младшего, станут основой сюжета, и, идя сквозь них, Костантино д’Орацио предоставит информацию, которая даст ответы на самые трудные вопросы.
Современники называли его безумцем, убийцей и антихристом. Потомки видели в художнике пророка и настоящего революционера. Кем же был таинственный Караваджо на самом деле? Историк искусства Костантино д’Орацио проливает свет на тени и темные уголки творчества художника. Его полотна – будь то иллюстрации священных текстов или языческие сюжеты – представляют собой эпизоды из реальной жизни. Взгляните на шедевры Караваджо по-новому: откройте для себя шифры, спрятанные в его картинах. Почему Караваджо не обзавелся армией последователей? За что на него ополчились критики-современники? Как создавались полотна художника, мания на которого не утихает уже много веков? Основываясь на письмах, документах, свидетельствах современников и, конечно, на анализе полотен великого художника, автор раскроет тайны его жизни и творчества и даст ключи к пониманию его живописи.