Таежная богиня - [30]

После вечернего чая ребята разобрали чудовищно смердящие комковатые матрацы и безмятежно улеглись спать. Никита прилег на свое место, но вскоре понял, что уснуть не сможет. Гладкая деревянная полка то и дело норовила выскочить из-под него, отчего он оказывался все время на краю, готовый свалиться в густую грязь прохода. Держаться было не за что. Наконец, обессилев от поединка с полкой, Гердов поднялся. Сидя у окна и поглядывая то в его бездонную черноту, то на вторую полку, где довольно мило спала Валерия, Никита продолжал копаться в себе. Он никак не мог понять, отчего такое скверное настроение и чувство тревоги.

Глаза Никиты привыкли к темноте, к тому же вышла луна, бездна за окном преобразилась, стало светлее. Черная стена леса, несущаяся в обратную сторону, то и дело прерывалась, и тогда за окном раскидывалось залитое мертвым, потусторонним светом снежное пространство. В такие моменты поезд точно пугался лунного простора, замедлял ход и на цыпочках крался по неживой территории. Вагоны тише скрипели, колеса мягко постукивали. А когда опасная территория заканчивалась, пропадал таинственный свет и он вновь заскакивал в лесной коридор, то опять срывался на бег, точно убегал от погони, и с прежним ожесточением бил, свистел, громыхал всем, чем мог.

Крайне редко в этой черной лиловости встречались поселочки в пять-десять домов, без единого огонька, точно призраки.

Никите не спалось. Он будто ждал чего-то или кого-то. Он даже стал чаще поглядывать в проход, словно действительно кто-то должен был появиться. Вдруг за окном замелькали огни. Их было неожиданно много. Огни тянулись цепочкой вдоль какого-то бесконечного забора. Никита придвинулся к стеклу. Сначала он не понял, что это такое — длиннющий забор, поверх которого в несколько рядов колючая проволока, на столбах фонари в железных абажурах и вышки, а в них неподвижные силуэты в шапках и тулупах. Поезд шел, не сбавляя хода.

— Что это, Никита? — неожиданно прозвучало сверху. Никита вздрогнул.

— Думаю, зона, — ответил он как можно спокойнее.

— Значит, вот они какие, эти загадочные “места не столь отдаленные”, — так же тихо и бесцветно добавила Валерия.

— Ты что не спишь? — Никита был даже рад, что, кроме него, не спит еще кто-то.

— Уснешь тут! Это не вагон, а пыточная! Мне кажется, у него и колеса-то не круглые. Видимо, раз Север, то можно всякий хлам людям подсовывать...

Тем временем одна зона закончилась, началась другая. За колючкой едва проступали придавленные снегом длинные крыши бараков. Они, будто стыдясь своего убожества, присели, прячась за забором от посторонних глаз.

— Ник, как ты думаешь, кто здесь сидит?

— Как кто — наверное, преступники.

— Они что, лес валят?

— Не знаю.

Девушка с тревогой и страхом продолжала вглядываться в тянущуюся печальную панораму лагерей.

— От сумы и от тюрьмы! Я бы ни за что не выдержала. Я бы сразу под поезд или в петлю.

Никита молчал. Он впервые видел “романтическую” пристань миллионов и миллионов людей страны.

— Смотри, и еще одна зона, — с удивлением отметила Лера, встречая взглядом еще один наплывающий на них забор с вышками и огнями. — Да сколько же их?! А еще на Колыме, и в этой, в Воркуте!

— Да где их нет, — поддакнул Никита и пошел курить в тамбур.

Так и не сомкнув глаз, они доехали до Ивделя. Тревога не покидала Никиту. Город показался ему уютным, с сахарным снегом в огромных отвалах, с бревенчатыми домами, из труб которых поднимался прозрачный дымок, и кудрявыми кедрами, стоящими прямо посередине города.

В ожидании почтовой машины, которая должна была их подбросить до поселка Вижай, решили прогуляться. Погода была отличная. Утренний морозец бодрил, призывал к активности. Взошло солнце, и весь городок, расположенный на пологом склоне лицом к юго-востоку, золотисто-оранжево засветился. Редкие прохожие, звонко поскрипывая подмерзшим за ночь снегом, торопились на работу, по делам. Магазины были еще закрыты.

Никита с Валерией решили подняться по длинной улице-горе к верхней части города. Пройдя полпути, оба как по команде обернулись на странный звук. От вокзала вслед за ними, натужно ревя, медленно поднималась колонна машин. Первой шла крытая тентом и с фиолетовой мигалкой на кабине. А вот за ней, неимоверно дымя, темно-зеленые, точно сказочные Змеи Горынычи, запряженные в длинные полуприцепы, в гору карабкались КрАЗы. Их было штук пять. Замыкали колонну еще две крытые машины с мигалками. Страшный рев и необычный вид КрАЗов никого из прохожих не интересовал, видимо, это было довольно распространенное явление для городка. А вот Никита с Валерией замерли и смотрели на приближающуюся колонну с любопытством и тревогой. Если Никита сразу догадался, то Валерия тихо ойкнула, лишь когда стало совсем понятно, что за автопоезд тащится в гору. Машины с мигалками — шестьдесят шестые “газоны” — сильно смахивали на неимоверно раздувшихся мопсов, в чревах которых сидели солдатики с автоматами и огромными собаками. Покуривая, солдаты нагловато поглядывали по сторонам, а псы злобно облаивали все, что двигалось по обочинам дороги. КрАЗы, с их длинными моторами-мордами и задранными в оскале крыльями-брылами, походили на огромных волков. Длинные полуприцепы-утробы были набиты людьми. Из-за высоченных бортов торчали только головы в черных куцых ушанках. На ухабах они вместе с машинами синхронно покачивались из стороны в сторону. В передней части каждого полуприцепа прямо над головами людей была устроена площадка из металлических прутьев. На этой площадке, раскорячив ноги, сидели по два солдата с автоматами.