Та, которая покупает - [82]

— Ну что ж, я рад, что ты наконец взялась за ум, — сказал Милтон Данстер, опуская «Чикаго трибьюн», и добавил: — Хотя нам будет тебя не хватать.

Как только отец ушел на работу, Уэсли начала собирать вещи. Ей хотелось уехать прямо сейчас. Упаковывая чемоданы, она разговаривала по телефону с сестрой.

— Сестренка, что с тобой творится? В последнее время твоя жизнь совершенно ненормальная.

— Нормальная, Терри. Мне скучно до смерти. Кроме того, я могла бы заработать приличные деньги этим летом.

Терри вздохнула:

— Кто же будет бесплатно сидеть с моими детьми?

— Прости. Придется опять умолять маму или платить той девчушке из дома напротив.

— Эй, я буду по тебе скучать. Но почему Бостон? Это так далеко!

— Терри, ты всегда можешь меня навестить.

— Жаль, что нельзя прямо сейчас сесть с тобой в машину и поехать. Это было бы настоящее приключение.

Уэсли решила на этот раз забрать свою «хонду».

— Да уж! Ты и я шестнадцать часов в одной машине? Не думаю, что мы доберемся даже до Толедо.

Терри засмеялась:

— Нам не придется ругаться, если ты пустишь меня за руль.

— Еще чего! — возмутилась Уэсли.

Терри постоянно высмеивала сестру за то, что та ездит чересчур медленно и осторожно.

На следующий день Уэсли попрощалась с родителями, сестрой, ее мужем, племянником и племянницей. Девушка провела в родительском доме всего несколько недель, однако прощание с семьей снова превратило ее в испуганного подростка, которого отправляют в колледж. Она пообещала регулярно звонить с дороги и быть внимательной. Уэсли помахала родным и вывернула свой нагруженный «аккорд» с подъездной дорожки.

Ух! Как же так случилось, что ее стабильная и предсказуемая жизнь превратилась в постоянную череду перемен, размышляла она, глядя в зеркало заднего вида на исчезающий вдали силуэт Чикаго.

Глава 35

Бостон, в который вернулась Уэсли, сильно отличался от того хорошо знакомого ей города. В этом, новом для нее Бостоне лето не означало изысканных обедов на открытых террасах модных ресторанов, однодневных поездок на острова Нантакет или Блок-Айленд, путешествий на пароме с причала Роуз-Уорф в курортный Провинстаун, прогулок по фешенебельным магазинам и веселья в остужаемых кондиционерами ночных клубах.

В Бостоне Шерри Чарльз лето — это семейные субботние барбекю во Франклин-парке под дикий грохот огромных динамиков; подростки, гоняющие по узким улочкам и размахивающие из окон машин пуэрто-риканскими, ямайскими, доминиканскими и гаитянскими флагами; колонки, извергающие летние хип-хоповские речитативы; девчонки в малюсеньких топиках и совсем уж крошечных юбчонках, прыгающие через скакалку на тротуарах; бренчащие тележки с мороженым и бегущие за ними стайки малышей; жесткий, яростный баскетбол в Вашингтон-парке.

Трехэтажный, трехквартирный дом Шерри — типичное жилище бостонских рабочих семей на протяжении сотен лет. Раньше в этом районе обитали евреи, а затем — ирландцы. Потом они исчезли, и теперь здесь проживает в основном цветное население, ирландцы же захватили южную часть Бостона. Многие дома здесь были построены в начале двадцатого века и за столько лет умудрились не растерять классического новоанглийского очарования. Когда бум на недвижимость взвинтил цены и, соответственно, вынудил многие семьи переехать отсюда, например в Броктон или Фолл-Ривер, появились новые жильцы, как правило, выходцы из Вест-Индии, которые скупили дома в Норт-Дорчестере. Семья занимала одну квартиру, а две другие сдавала внаем. Это был один из простейших способов выплачивать непосильный ипотечный кредит в Бостоне.

А когда позорное клеймо Дорчестера как криминального района потускнело, и другие покупатели начали интересоваться здешней недвижимостью. Гомосексуальные пары и белые инвесторы раскупали дома, еще больше задирая цены. Дом, за который в тысяча девятьсот девяносто четвертом просили сто сорок тысяч долларов, теперь стоил четыреста и выше. И владельцы продавали, забирали деньги и покупали дома на одну семью поблизости от не слишком дорогих пригородных районов — Милтона и Рэндолфа.

Шерри жила в одном из трех домов, принадлежавших семье. Ее отец в свое время хорошо поднялся, управляя продуктовым магазином и вкладывая деньги в недвижимость, чтобы никогда больше не работать на чужого дядю. Эти три дома он не продал. Отец только что женился на гаитянке и жил по-прежнему в Дорчестере, возле Кодман-сквер, бурно растущего гаитянского анклава. Все братья и сестры Шерри воплотили американскую мечту и обосновались со своими супругами и детьми в тихих пригородах. Шерри вела семейный бизнес, собирая квартирную плату с грех отцовских трехэтажек и занимаясь проблемами арендаторов, и при этом старалась совмещать личную жизнь с карьерой.

— Подруга, я так волновалась! За последние пару часов ты ни разу не позвонила, — укоризненно сказала Шерри, когда Уэсли, чуть живая, с ноющими от долгой езды коленями, вылезла из «хонды».

— У меня сначала мобильник сел, а потом вообще сигнала не было.

С некоторым удовлетворением и в то же время легким разочарованием Уэсли отметила, как похоже это место города на некоторые районы чикагского Саут-Сайда. Довольно мило, но от проезжающих машин с гремящей из окон музыкой радости мало.