Сюрприз Купидона - [4]

— Вы ведь не понесете никакого ущерба, если поговорите со мной? А у меня получился бы неплохой репортаж… Может быть, даже сенсационный. Я уверена, вам нечего скрывать.

Конечно, ему есть что скрывать, в этом Джудит не сомневалась. Как и в том, что Хилл никогда не устроит душевный стриптиз перед репортером. Но ее редактор будет рад любому материалу об этом современном Мидасе, о котором почти ничего не известно.

— Вы никогда не упускаете свой шанс? — поинтересовался Хилл.

Джудит поняла ход его мыслей: девица слышала, как я только что занимался делами, и теперь хочет использовать это, чтобы слегка надавить на меня.

Пусть думает что угодно. Главное, он все еще пребывает в хорошем настроении, а потому, удивляясь собственной дерзости, Джудит предложила:

— А может… вопрос за вопрос? Начинаете вы. Идет?

— Стоит подумать.

Похоже, сегодняшний мерзкий день заканчивается весьма неплохо, подвела итог Джудит. Хилл пересел в другое кресло.

— Итак… Начнем.

Он устроился поудобнее, закинул ногу на ногу и вперил взгляд в собеседницу. Джудит захотелось встать со скамеечки и тоже сесть в кресло: не очень-то приятно смотреть на мужчину снизу вверх, скрючившись у его ног. И все же лестно, что самый богатый и могущественный из всех известных ей богатых и могущественных готов ее слушать. Нужно будет тщательно контролировать свои ответы, напомнила себе Джудит.

— Вы работали где-нибудь кроме «Ньюс»? — задал вопрос Хилл.

— Нет. Я работаю в «Ньюс» более четырех лет. Сначала проходила практику, а когда получила диплом, меня взяли в штат.

— И все? Никакого желания что-нибудь изменить?

Постоянно обуреваемый жаждой успеха, он, должно быть, не понимал, как можно надолго застрять на какой-то ерундовой работе. Видимо, Хилл думает, что я примирилась со своим жалким положением, решила Джудит и высокомерно заявила:

— Конечно, у меня есть честолюбие. Я не собираюсь работать на «Ньюс» до пенсии.

Дверь снова открылась, и кто-то вошел. Роберт поднялся с места и вежливо спросил:

— Могу я вам чем-нибудь помочь?

— Нет-нет. Просто я хотела посмотреть… — пропел женский голос.

— Все в порядке?

— Здесь — да.

Джудит быстро повернула голову и увидела внушительных размеров даму в голубом бархате.

— Извините за вторжение, — улыбнулась дама, метнула взгляд в ее сторону и удалилась.

— Это жена мэра, — пояснила Джудит, как будто Хилл не знал.

— Это любопытная старая сорока, — уточнил он, — которая не поверила тому, что ей рассказали, и пришла удостовериться, увидеть, так сказать, собственными глазами.

Все знали: величественная мэрша — большая любительница посплетничать. И слушок о том, что Роберт Хилл обнимается с местной репортершей, очевидно, приятно взволновал ее.

— Чистое безумие, — вздохнув, сказала Джудит.

— А вам следовало встать, а не посматривать на нее, можно сказать, с пола. — Хилл снова ухмыльнулся.

Джудит, выглядывающая из-за кресла со своей скамеечки, и в самом деле со стороны казалась лежащей на полу.

— А нет ли на балу доблестного рыцаря, который может ворваться сюда, дабы вырвать вас из моих объятий? — полюбопытствовал хозяин «Розен-хауса».

— Не волнуйтесь, никто не станет предъявлять на меня права, — отозвалась Джудит.

— Рад слышать.

Хилла, конечно, радует, что не последует еще одна дурацкая сцена. Тот факт, что в настоящий момент в жизни Джудит действительно нет мужчины, вряд ли ему интересен. Но мысль, что кто-нибудь из ее знакомых может бросить перчатку самому Роберту Хиллу, позабавила Джудит.

Однако пора выбираться отсюда. Разумеется, очень хотелось бы взять у Хилла интервью, но, кажется, он не собирается прекращать свой допрос. Джудит решительно надела вторую туфлю. Нога едва поместилась в ней. Она снова сняла туфлю и принялась сгибать и разгибать ступню.

— Зачем надевать на бал туфли, в которых и ходить-то нельзя? — поинтересовался Хилл.

— Когда я их примеряла, они были в самый раз. Я приобрела их на прошлой неделе на распродаже и считала, что сделала выгодную покупку.

— Вы получили то, за что заплатили, — заметил Хилл.

— Думаете, это общее правило? Только что вы заключили сделку, которая, как мне кажется, опровергает эту мысль.

Хилл пожал плечами.

— На том стоит жизнь. Наш мир жесток.

Джудит не стала спорить. Она печально посмотрела на свою «выгодную покупку» и спросила:

— А вы когда-нибудь приобретали то, что не могли себе позволить? Или вы уже забыли, как это было?

— Я мало что забыл.

На мгновение Джудит показалось, что они могли бы поделиться друг с другом историями своих неудач, но она тут же одернула себя: смешно, теперь у Хилла есть все, включая дом, который ей всегда очень нравился.

Джудит знала: до того как Роберт Хилл переехал в этот особняк, он жил в пентхаусе принадлежащего ему многоквартирного дома. Ей почему-то казалось, что он не любит долго задерживаться на одном месте, и она спросила:

— Вы навсегда останетесь здесь жить?

— Возможно. Я тут уже… — Хилл задумался.

— Пять лет и примерно пять месяцев, — подсказала Джудит.

— Что-то около того, — несколько удивленно проговорил он.

— Совершенно точно. Я помню, как вы въезжали. Середина июля, невероятная жара… — Джудит живо представила себе то время, и в ее глазах появилось задумчивое выражение. — Мы тогда жили в Ньюхейвене. У меня была лошадь, я, как обычно, скакала по холмам и вдруг увидела внизу фургоны. Я часто ездила этой дорогой — просто, чтобы взглянуть на дом в долине.