Она отказалась от всех приглашений приехать в его дом, и вместо этого встречалась с ним в нейтральных местах - в Арле, в Марселе. Она знала, как только они окажутся наедине, в его доме, или ее, это произойдет. И так оно и было.
- Если я приеду в твой дом, ты заставишь меня работать? - спросила она, подходя к нему. Огонь потрескивал, и горящий пепел приземлился у ее ноги. Нико стряхнул его ладонью.
- Все работают на Розанелле.
- До сих пор не могу поверить, что ты именно такой.
- Почему? - Он улыбнулся ей.
- Кингсли не любит марать руки. Во всех смыслах.
- Думаешь, он стыдится того, что я фермер?
- Ты делаешь вино. Он пьет его. Он гордится тобой.
Признавал он это или нет, но Кинглси влюбился в идею быть отцом Нико. «Мой сын винодел», - иногда говорил он, и Нора видела гордость в его глазах. И Норе разбивало сердце то, что Нико до сих пор не ощутил гордость за своего отца, Кингсли.
- А ты? - Нико посмотрел на нее снизу вверх. - Ты гордишься мной?
- Это важно?
- Для меня важнее, чтобы ты гордилась мною, а не он.
Она провела тыльной стороной ладони по его лицу. Легкая щетина на его подбородке царапала ее кожу. Однажды она спросила его, что он каждый раз ищет, когда отправляется в постель с женщиной на десять, пятнадцать или двадцать лет старше него. Образ матери? Учителя? Тренера? - Мою Розанеллу, - ответил Нико, ссылаясь на название его самого продаваемого вина, - женщину, которая затмевает всех женщин.
- Да, мой Нико. Я тобой горжусь.
Они смотрели друг на друга. Ставни были закрыты. Один камин освещал и согревал комнату. Снаружи ветер и дождь бушевали так сильно, что она представила, что все, кроме нее и Нико, были стерты с лица земли. Только они вдвоем остались, единственные выжившие.
Нико опустился на колени, обнял руками ее талию и поцеловал сквозь ткань ее живот. Медленно он скользнул ладонями вниз по ее ногам и обхватил лодыжки. Нора запустила пальцы в его волосы, пока он целовал обнаженное бедро, выглядывающее в разрезе сорочки. Он скользил руками вверх по ее ногам. Все, что он делал всякий раз, когда прикасался, заставляло ее нервные окончания покалывать, а живот напрягаться. Сейчас его большие пальцы развели в стороны полы сорочки. Нора обхватила столбик кровати позади себя, когда Нико оставил поцелуй на вершине ее бедер. Она подалась навстречу ищущему ее клитор языку Нико.
- Что это? - спросил он, щекоча маленькое металлическое колечко.
- Пирсинг.
Нико изогнул бровь.
- С ним я поиграю позже.
- Можешь и сейчас.
Она шире развела ноги, и он скользнул одним пальцем между ее влажных складочек и проник внутрь. Он согнул палец и провел подушечкой по мягкому месту, которое там нашел.
Он подразнил ее языком, прежде чем с жадностью всосать клитор. Она прислонилась к изножью позади себя, чтобы оставаться на месте. В комнате стоял пьянящий аромат дыма. Тепло от камина подогревало ее внутренний жар. Она слышала рваное дыхание Нико, пока он лизал и целовал ее. Он развернул руку и добавил второй палец. Он развел пальцы, открывая ее для себя. Ее внутренние мышцы сжались вокруг его пальцев. Это было слишком. Она больше не могла ждать.
- Стоп, - приказала она. Нико подчинился и откинулся на руки. Она схватила его за футболку, и он поднял руки. Он расстегнул джинсы, а она бросила его футболку на пол. Под одеждой скрывались твердые мышцы - мышцы, появившиеся от работы на винограднике, а не в спортзале. Он использовал эти мышцы, чтобы встать и крепко прижать ее к себе. Она ощутила, как к ней прижимается его эрекция. Она подняла одну ногу и закинула ее на его бедро, открывая себя для него. Головка вошла легко, и Нико поднял Нору и опустил на себя, пронзая до упора. До кровати было пару шагов, и он отнес ее туда, положив спиной на бордовое покрывало.
Нико накрыл ее тело собой и медленно и чувственно погрузился в нее, посылая волну экстаза вдоль ее позвоночника к кончикам пальцев. Он вышел почти до самой головки и снова проник в нее, ее влажное тело не сопротивлялось ему. Он показал высшее мастерство в своем желании, пока двигался в ней, проталкиваясь вперед и отступая, выполняя древние шаги этого первобытного танца с мощным мужским изяществом. Казалось, он не торопился кончить, будто намеревался находиться в ней всю ночь. Она провела ладонями по его торсу и остановилась на его пояснице. Она ощущала, как наклонялись натянутые мышцы спины каждый раз, когда он входил в нее, и выгибались, когда выходил.
С каждым толчком Нора приподнимала ему навстречу бедра. Основание его члена задевало клитор, она подняла голову, чтобы кусать и целовать его плечи. Из нее вытекла смазка, покрывая бедра. Она подняла колени, чтобы еще больше открыться ему. Нора вдыхала его запах теплый и живой, похожий на новую весну, окружившую их в лесу.
Он опустил руку между их телами. Она задрожала под ним, ее голова откинулась назад, когда он обхватил двумя пальцами ее набухший клитор и погладил. Он мощно толкнулся в нее, и Нора ахнула, когда ее внутренние мышцы сжались.
Мир вокруг них замер, и воцарилась тишина. Нора даже не слышала грозы, потрескивающего камина, скрипа кровати. Все, что она могла слышать, это лязг металлической пряжки ремня Нико, его неровное дыхание и шлепающие звуки.
