Святой Грааль. Во власти священной тайны - [138]
«В далеком краю, попасть в который можно только неведомыми вам путями, стоит замок, называемый Монсальват; посреди него высится дивный храм, великолепием затмевающий все прочие на земле. В нем хранится сосуд, обладающий чудесной силой, который берегут как священную реликвию; его принес с неба ангел, заповедав хранить его чистейшим и лучшим сынам рода человеческого. Каждый год с неба прилетает голубь, чтобы обновить его чудодейственную силу; сосуд этот называется Грааль, и через него рыцарям посылается самая чистая вера…» (Вагнер)
Версия этой истории в основном заимствована у Вольфрама, однако камень, описанный в «Парцифале», превращается в «сосуд». Грааль постоянно присутствует в его размышлениях; работая над «Тристаном», Вагнер имел в виду показать, как Парсифаль, оказавшийся в замке Грааля, в третьем акте оперы встречает Тристана, лежащего на одре болезни, чтобы подчеркнуть сходство между раненым Тристаном и раненым Амфортасом. Так обстояло дело в 1855 г., а десятилетие спустя, работая над оперой «Нюрнбергские мейстерзингеры», он посвятил четыре дня составлению подробного плана «Парсифаля». Однако когда Вагнер в 1877 г. вернулся к работе над «Парсифалем», основные составляющие этого плана были полностью переработаны.
Вагнер выбрал такой подход к трактовке истории Парсифаля, который одновременно и гармонирует с поэмой Вольфрама, и во многом отличается от нее. Недалекий шутливый юноша, изображенный в начале оперы, он быстро обретает зрелость благодаря сочувствию (нем. Mitleid) страданиям Амфортаса. Детали и окружение существенно изменены: исцелить Амфортаса способно только Копье, а не Грааль. У Вольфрама Копье появляется лишь как краткое видение, когда оруженосец пробегает по залу, держа в руке Копье, с конца которого капают капли крови, и все присутствующие, увидев это, разражаются громкими рыданиями. После этого Копье исчезает и более не упоминается в поэме. Однако у Вагнера Копье в прошлом принадлежало сотнику Лонгину, и поэтому оно ассоциируется с историей Погибельного Удара. При этом Копье не наносило ран нечестивому королю; оно становится орудием Божественного возмездия за нецеломудрие Амфортаса, и целью поисков Парсифаля является обретение Копья и использование его для исцеления ран короля. Мы слышим о Копье раньше, чем узнаем о Граале, и вагнеровский Грааль выполняет совершенно иную функцию. Он — не предмет поисков, а духовное средоточие королевства Грааля, символ веры, которая служит основным движущим мотивом для рыцарей. Соединение того и другого происходит в самом начале действия, когда Гурнеманц будит двух молодых рыцарей Грааля и они возносят молитвы, услышав звуки тромбонов, доносящиеся из замка Грааля. Эти звуки развивают и тему Грааля, и тему веры.
Мотив Грааля основан на так называемом «Дрезденском амен», созданном композитором И. Г. Науманом в конце XVIII в. для королевской капеллы в Дрездене, где Вагнер в 1840-е годы занимал пост капельмейстера. «Амен», звучащее в конце молитвы, — это констатация истинности веры: Вагнер вновь подчеркивает взаимосвязь между Граалем и верой. Гурнеманц рассказывает о том, как Титурелю был вверен Грааль, «когда лукавство и могущество врагов спасения угрожали королевству чистой веры… благословенные посланники Спасителя склонились перед ним [Граалем. — Пер.] в ту священную ночь. Священный Сосуд, святая и благословенная Чаша, из коей Он пил на Тайной Вечере и в которую была собрана Его Божественная кровь, стекавшая с креста, и Копье, пролившее ее, — все это символы самого чудесного из сокровищ, вверенного попечению нашего короля». Братство Грааля «укрепила чудесная сила Грааля, чтобы они были в состоянии свершить главное дело спасения». Таким образом, Грааль — это средоточие мистических потенций королевства, которым правит Амфортас; Грааль — источник воодушевления и силы для своих рыцарей. Между тем Парсифаль никогда не занимался поисками самого Грааля. Когда вид тягостной агонии Амфортаса пробуждает в нем сострадание, он отправляется на поиски Копья, которое должно исцелить рану короля. И лишь раздобыв Копье, он отправляется на поиски замка Грааля; но и в этом случае целью его устремлений является не сам Грааль, а король Амфортас. Грааль для Вагнера по-прежнему остается духовным центром, средоточием королевства веры: в этом смысле Парсифаль утратил силу веры в результате поцелуя Кундри в тот самый момент, когда он вновь получил Копье. И лишь когда Гурнеманц упрекает его за то, что он носит доспехи и оружие в столь священный день, как Страстная пятница, Парсифаль обретает и веру, и Грааль.
В самой церемонии Грааля хор мальчиков и юношей вначале поет об искуплении: жертва Его крови, крови, пролитой Искупителем, должна быть «уравновешена» рыцарями Грааля, которые в ответ приносят в жертву свою кровь. Откуда-то с высоты звучит голос отрока, возвещающий: «Вера жива; парит голубь, чистый вестник Спасителя; это вино возлито для вас: пейте его и вкушайте хлеб жизни». Таким образом, вера является средоточием ритуала Грааля. Когда настает момент явления Грааля, отчаявшийся Амфортас видит луч света, падающий с неба, и «Божественное содержимое Священного Сосуда», Кровь Спасителя, сияет, излучая силу и мощь. Это яркий зрительный образ, во многом близкий сияющему Граалю у Теннисона, нисходящему в лунном свете в келью сестры Персеваля. Когда все рыцари получают свою частицу хлеба и вина, их общий возглас в кульминационный момент церемонии вновь повторяет тему веры:
