Святой Грааль. Во власти священной тайны - [136]

Таким образом, «Святой Грааль» — это произведение о роли религии в жизни отдельного человека и его взаимосвязи с общественным порядком, воплощением которого служит Артур. Рассматривать это творение Теннисона как комментарий к краху Британской империи или реакцию на мятежи и беспорядки в Индии и последовавший за ними пересмотр идеалов империализма — значит навязывать ему взгляды XX в. Что действительно имело место после публикации «Святого Грааля» — это тот факт, что Персеваль и Галахад стали синонимами идеализма и практичности, а их имена постоянно упоминались другими авторами, также стремившимися осветить эту проблему.

Говоря о поэме, интерпретирующей поиски Грааля как миссию самого Артура, мы должны сказать о знакомстве Теннисона с Р. С. Хокером[368], эксцентричным викарием небольшого сельского прихода в Уэльсе, пользовавшимся репутацией поэта и фольклориста. В 1863 г. он опубликовал свою незаконченную поэму «Поиски Чаши Святого Грааля», во многом оказавшуюся в тени стихов Теннисона, хотя «Святой Грааль» самого Теннисона был опубликован лишь спустя шесть лет. Он испытывал сомнения относительно того, как будет воспринято его творение в мире прагматичного материализма: «Боюсь, что у многих возникнет желание осудить эту тему, а те, кому понравится сам предмет, предпочли бы, чтобы я коснулся в первую очередь вопроса о цене этого сосуда, а его поиски описал как успешное финансовое предприятие сэра Галахада». Он описывает историю о Граале во многом в духе Теннисона; однако рассказ ведется от лица Артура, который рассказывает рыцарям о Граале и направляет их на поиски реликвии. Именно Артуру суждено объявить о начале поисков, но конкретная их цель остается неизвестной, за исключением того, что им необходимо добыть «Святой Грааль из сумрачной пещеры». Грааль самим фактом своего отсутствия в мире Артура указывает, что это — страна, «забытая Богом»:

…Воистину, позор и стыд —

Надменно рваться в бой за честь оружья

В родном краю и на чужой земле,

Читать по звездам откровенья неба,

Раскрашенные руны[369] разбирать

И обретать таинственное знание,

Как демоны, — как будто мы вовек

Не знали Бога. Нет, наш долг — отвергнуть

И миф, и суть загадочной сей чаши…

Хокер живописует величественную картину мира, «где люди-великаны восстают, похожие обличьем на богов»; благодаря грозному оружию они способны «смерть злую насылать издалека, из темных недр пещеры», и поэтому от них «прочь мчатся тени мрачные Грааля». В этих стихах Хокер как бы предваряет негативное отношение к Граалю, которое мы часто видим у писателей XX в. Но в конце концов у него пафос затмевает свежую мысль и поэтический дар; банальный зачин «Ого, Святой Грааль, исчезнувший сосуд небесный!» задает общий тон поэмы — напыщенный, но туманный и часто невразумительный.

Хокер слегка адаптирует традиционную историю, чтобы выделить роль Артура, но шотландский художник Джеймс Арчер предложил более радикальное новшество. На всем протяжении своей творческой жизни он был одержим темой смерти Артура и трактовал ее в манере, очень близкой к прерафаэлитам, хотя имел с этой группой лишь косвенные контакты. Его самый ранний вариант «Смерти Артура» датируется 1861 г. (цветная вклейка VI), а последний — 1897 г. В раннем варианте Артур взирает на темную фигуру ангела, несущего потир и едва различимого на заднем плане; к нему склонились три королевы и Дева Озера[370]. На варианте 1897 г. Дева Озера отсутствует, зато ангел с Граалем занимает добрую треть полотна; он изображен практически в человеческий рост и держит в руках светящийся, богато украшенный сосуд. Между тем ни в одном из литературных описаний смерти Артура Грааля нет, и поэтому Арчер предоставил для каталога выставки, организованной Королевской Шотландской академией, в котором была помещена репродукция этой работы, текст, по стилю напоминающий Мэлори, но на деле являющийся его собственным сочинением. Он перефразирует Мэлори, но вводит дополнительную информацию:

«В то самое время явился священный сосуд Санкгреаль, но они не были готовы узреть и понять, кто принес сей священный сосуд».

Картины Арчера излагают весьма необычную версию легенды о Граале, необычную в том смысле, что Грааль в состоянии увидеть не только те, кто достиг высокой ступени духовного развития, но и выдающиеся рыцари и законоведы, которым святыня предстает в виде целительного сосуда. Название утраченного варианта 1863 г. развивает ту же тему: «Святой Грааль: король Артур, исцеленный от мучительной раны на острове Авалон наложением содержимого Святой Чаши, принесенной девой и содержащей Святую Кровь Господа нашего». В изобразительной трактовке Грааля эта работа, по-видимому, представляла собой отзвук «видения» Артура, изложенного в заключительных строках «Святого Грааля» Теннисона — пассажа, который поэт называл духовным центром «Королевских идиллий».

Чтобы познакомиться с более близкой живописной интерпретацией теннисоновской трактовки темы Грааля в «Королевских идиллиях», нам придется обратиться к работе Эдуарда Берн-Джонса, младшего из ключевых фигур в кругу прерафаэлитов. В 1890 г. один частный меценат заказал серию гобеленов на темы поисков Святого Грааля (цветная вклейка VII), и Берн-Джонс составил описание сюжетов шести гобеленов. В его описании история изложена простым и конкретным языком и, будучи прочтением темы Грааля художником конца XIX в., на протяжении всей своей жизни проявлявшим интерес к этому сюжету, представляет собой весьма интригующий документ: