Святослав, князь курский - [38]

Как и следовало ожидать, после «напутственного» слова Мстисла-ва слухи враз смолкли. И вообще стало не до них, когда конные разъез-ды, высылаемые для охранения рати вперед, однажды после ночного привала вдруг сообщили, что обнаружили евнуха Гермогена с литов-ской стрелой в шее. И это-то на полпути между Новгородом и Смолен-ском, куда литовцы отродясь еще не забирались!

«Вот и выходит, что Мстислав слов своих на ветер не бросает, — подумал Святослав Ольгович, младшая дружина которого в ту седмицу несла охрану всего русского воинства как во время марша, так и во вре-мя отдыха, а потому «честь» обнаружения трупа евнуха выпала именно ей. — Хоть и говорят, что язык до Киева доведет, но еще вернее, что язык может на встречу с Господом Богом раньше срока привести. И что теперь делать?»

По Русской Правде необходимо было сразу же по обнаружении убийства старшему князю объявить сыск виновного. Старшим князем был Мстислав Владимирович, а это означало, что докладывать о слу-чившемся надо было Мстиславу. Хоть Святослав и спрашивал себя мысленно «что делать?» — ему ничего не оставалось делать, как доло-жить Мстиславу Владимировичу о происшествии, с чем он и отправил-ся к шатру великого князя.

— А ничего не делать, — выслушав Святослава, спокойно молвил великий князь. — Какой-нибудь беглый литовец, озлясь, нашего евнуха и подстрелил, чтобы тот по ночам не блуждал где не надо. Не будем же мы на всю ближайшую округу дикую виру налагать… в самом деле? Что же касается литовцев, так они и без того уже наказаны. Верно?

К какой части речи великого князя относился вопрос, заключенный в слове «верно» — то ли к тому, что не следует блуждать по ночам, то ли к тому, что литовцы и так уже наказаны, Святослав не понял. Однако поспешил поддакнуть:

— Верно.

А что еще должен был сказать Святослав? Что «неверно»?.. Про-исшествие же с убийством Гермогена было предано забвению.

Когда же черниговские князья уже находились дома, то случайно услышали, что киевский тиун Прошка за мзду и лихоимства, чинимые им с киевлянами в отсутствие князя, предстал пред княжеским судом и был сослан в Полоцк, к князю Изяславу, где и умер в заточении.

— Оно и верно, — констатировал данный факт Всеволод за празд-ничным столом, вокруг которого собрались все Ольговичи со своими семьями, искоса поглядывая на собственную супругу, несмотря на ро-ды, статную и румяную, как пасхальный кулич, — нечего по чужим цветкам порхать да нектар собирать. Каждый сверчок знай свой шесток!

— Знал же кот блудливый, чье сало ест, — недобро усмехнулся Игорь, вторя старшему брату, — да, вот, не рассчитал, переел и околел…

— Не зря же говорится, — поддержал в этом братьев и Глеб, обычно довольно молчаливый и малообщительный, — повадится козел в чужой огород — остаться ему без бороды и шкуры.

Святослав Ольгович на этот раз воздержался от собственных ком-ментариев по столь интересной и скабрезной теме. Но и ему, как всем остальным братьям, тиуна Прошку было не жаль: что искал, то и нашел, раб презренный. Не замай чужого! Не ищи под князем!

Княгини же, сидевшие на противоположном конце большого стола, к мужским разговорам не прислушивались, занятые веселой болтовней между собой и присмотром за детьми, и даже не догадывались, что мужские реплики частично касались и их. Возможно, они были так чис-ты телом и душой, что плохая молва, как грязь дорожная, к ним не при-липала.

Вскоре после того похода на Литву в Киеве на 56 году жизни скон-чался и сам великий князь Мстислав Владимирович, давно уже про-званный Великим. И случилось это 14 апреля 6640 лета от Сотворения мира или в 1132 год от Рождества Христова, как записал киевский лето-писец, ученый монах Моисей. Но незадолго до кончины успел Мсти-слав Владимирович княжескими столами распорядиться: великий киев-ский стол переходил к брату его Ярополку Владимировичу. Переяслав-ский — сыну Всеволоду Мстиславичу, находившемуся пока на новго-родском княжении, полоцкий — оставался за сыном Изяславом, смолен-ский — сыну Ростиславу, а новгородский — малолетнему совсем Свято-полку Мстиславичу. Княгиня же Любава, которую Мстислав по возвра-щении из литовского похода ни словом, ни полусловом не упрекнул по поводу сплетен о ее связи с тиуном, с сыном Владимиром, которому и двух лет-то не исполнилось, оставалась в Киеве на попечении Ярополка.

Не успели тело Мстислава предать земле и справить тризну, при-личествующую великому князю, как среди потомков Мономаха нача-лись распри: большего, чем Ростов пожелал князь Юрий Владимирович, примеряясь к Переяславлю.

— Ну, все, конец миру! — потирая ладонь о ладонь, недобро усмех-нулся Всеволод Ольгович, обсуждая с братьями последние события в Киеве. — Теперь только держись! Рот не раскрывай и не зевай… Теперь всяк будет сам за себя.

— Неужели? — усомнился скептически настроенный Игорь.

— Да уж поверьте слову моему, — сказал, как отрубил Всеволод.

— А я верю, — прищурил один глаз Святослав. — Все давно к тому шло… Слишком долго мир был на Русской земле… целое поколение выросло без войн и пожарищ. Руки у всех давно чешутся на чужое доб-ро!

Святослав Ольгович был в приподнятом настроении: супруга Еле-на только что сообщила, что опять тяжела.