Святополк Окаянный - [31]
— Ступай к себе, сынок. Пить тебе рано. Заутре будет тебе подарок от меня. Живой подарок.
Святополк ушел в свою опочивальню, гадая про себя: «Подарок. Да еще и живой. Что это? Наверное, какую-нибудь зверюшку поймали в лесу — зайчонка, волчонка или, того лучше, медвежонка. Зачем он мне?..»
Лукавил отрок. Думать не хотелось о подарке от Владимира, а оно само думалось, гадалось: что это? Его, княжича, подарком не просто удивить, все-то у него есть — конь, меч, брони, лодия своя, лук, да еще и не один. И догадался Святополк: «Да сокола он подарить хочет…»
И вроде успокоился. Ясно, лучший подарок — это сокол, на охоту наторенный, потому что считаются лучшим занятием князя в мирные дни — ловы. Тут и дураку понятно… Догадавшись о завтрашнем живом подарке, успокоился княжич и уснул, а во сне видел сокола, который вился над ним, но отчего-то никак не хотел когтить птиц, летавших тут же. «Плохо наторенный, — думал княжич, — такой подарок не нужен мне».
Княгиня тоже не долго задержалась на пиру, осушив первую чарку, закусила кое-как и ушла в опочивальню. Сама расстелила постель, взбила и положила две подушки, разделась и, оставив гореть всего лишь одну свечу на столе, забралась под одеяло. Притихла.
А снизу доносился гомон пирующих, а потом запели воинственную грустную песню:
Не заметила княгиня, как задремала, очнулась от скрипа двери. В опочивальню вошел муж, долгожданный и желанный. Подошел к лавке, тяжело опустился на нее, спросил негромко:
— Спишь?
— Нет, — отвечала Арлогия, чувствуя, как птицей в силке забилось сердце.
— Славные меды у тебя, половина моих отроков под стол свалились. Не подмешивала ли чего?
— Нет. Что ты. Боже упаси.
— Кстати, что это у тебя в трапезной иконы нет?
— А она здесь.
— Где?
— Да вон в углу.
Арлогию уже трясло от нетерпения, а князь все еще и не думал раздеваться, сидел, болтал о чем попало.
«Неужто ждет, чтоб я сапоги сняла», — подумала Арлогия и, смирив гордыню, выскользнула босая из-под одеяла, опустилась на колени перед Владимиром, взялась за правый сапог:
— Давай помогу разуться.
— Помоги, — согласился он, протягивая к ней ногу, поругал: — Мы ныне вроде как новоженцы. Только в сапог я. гривну не кинул.
Оказавшись босым, Владимир стал наконец раздеваться, Арлогия ускользнула на ложе, легла к стене. Раздевшись, Владимир задул свечу, шагнул к ложу, опустился на него. Оно жалобно заскрипело и даже вроде затрещало.
— Ну и ложе у тебя, княгиня. Выдюжит ли?
Арлогия не ответила, лишь хихикнула радостно. Он притянул ее к себе, прижал так, что косточки затрещали. Навалился жаркий, неистовый. Тело ее, истосковавшееся по мужчине, таяло от сладкого блаженства. Губы невольно шептали: «Милый, милый, милый».
Владимир откинулся на подушку и, едва переведя дыхание, спросил:
— Ну как я? Гож еще?
— Гож, гож, князь, — прошептала счастливая Арлогия, ныряя ему под мышку.
После столь жарких ласк спать не хотелось, и, когда наконец они отдышались, Владимир спросил:
— А чего ты не хочешь туровцев крестить?
— Тут епископ нужен, Владимир.
— Со мной вон Анастас, он иерей. Хочешь, завтра загоню всех твоих в Припять, и окрестим.
— Не надо бы, Владимир.
— Почему?
— Какой прок? Церкви-то в Турове нет. И потом, я не хочу силой. Пришлешь епископа, построим церковь, тогда и за крещенье возьмемся. Ну ты окрестишь, а куда они молиться будут ходить? Опять к дубу своему? К волхву? Попа-то нет.
— Может, ты и права, но где мне епископов на все земли набраться. Вон отправил митрополита ставить епископов пока в Новгороде и в Ростове. Новгородцам Иоакима, ростовцам Федора. Скуп патриарх на епископов, очень скуп, да и где они? А свои пока вырастут, пока выучатся. Туго с крещением, ох туго, Арлогия. Не только детям, а и внукам моим придется много поту пролить за христианство.
— Пот-то ничего, крови бы не было.
Помолчали. Арлогия спросила с тайной надеждой:
— Погостишь у меня с недельку?
— Что ты, княгиня, какое гощенье? У меня пять тысяч полону.
— К царевне спешишь, — вздохнула с плохо скрытой горечью Арлогия, пропустив мимо ушей «полон».
— Да при чем тут Анна? Мне пленных устраивать надо.
— Продашь в рабство?
— Нет. Хочу посадить по порубежным городам, чтоб землю от печенегов сторожили.
— А станут ли? Небось утекут назад в Польшу, на отчину свою.
— Э-э нет, княгиня. От меня не утекут. Я уже все продумал. Буду полячек своим воинам в жены отдавать, а мужчин ихних на своих полянках да древлянках женить. Пойдут дети, а кто ж от детей бегает? Кстати, Анна ныне мне сына родила, Борисом назвали.
У княгини ревниво сжалось сердце, но сказала полушутливо:
— Востер ты на сынов, князь. Эдак тебе уделов не хватит на всех-то.
— Хватит. Не хватит — добуду.
— На поляков не за этим ли ходил?
— Да, чтоб предупредить их на будущее. Знаю, Мечислав на червенские города зарился. Ну я перешел Вислу, преломил копье с ним. Едва ноги унес старый хрен. Сразу прислал мира просить.
— А ты дал?
— Дал, конечно. Просил Мечислав полон воротить, но я сказал, что это законная добыча и ворочать просто так, за здорово живешь, не стану. Я, может, из-за полона и ходил на Вислу. У меня вон город Василев почти пуст, заселять надо.
Историческая трилогия С. Мосияша посвящена выдающемуся государственному деятелю Древней Руси — князю Александру Невскому. Одержанные им победы приумножали славу Руси в нелегкой борьбе с иноземными захватчиками.
Роман Сергея Мосияша рассказывает о жизни Михаила Ярославича Тверского (1271-1318). В результате длительной междоусобной борьбы ему удалось занять великий престол, он первым из русских князей стал носить титул "Великий князь всея Руси". После того как великое владимирское княжение было передано в 1317 году ханом Узбеком московскому князю Юрию Даниловичу, Михаил Тверской был убит в ставке Узбека слугами князя Юрия.
Роман известного писателя-историка Сергея Мосияша повествует о сподвижнике Петра I, участнике Крымских, Азовских походов и Северной войны, графе Борисе Петровиче Шереметеве (1652–1719).Один из наиболее прославленных «птенцов гнезда Петрова» Борис Шереметев первым из русских военачальников нанес в 1701 году поражение шведским войскам Карла XII, за что был удостоен звания фельдмаршала и награжден орденом Андрея Первозванного.
Новый роман Сергея Мосияша «Похищение престола» — яркое эпическое полотно, достоверно воссоздающее историческую обстановку и политическую атмосферу России в конце XVI — начале XVII вв. В центре повествования — личность молодого талантливого полководца князя М. В. Скопина-Шуйского (1586–1610), мечом отстоявшего единство и независимость Русской земли.
Семилетняя война (1756–1763), которую Россия вела с Пруссией во время правления дочери Петра I — Елизаветы Петровны, раскрыла полководческие таланты многих известных русских генералов и фельдмаршалов: Румянцева, Суворова, Чернышева, Григория Орлова и других. Среди старшего поколения военачальников — Апраксина, Бутурлина, Бибикова, Панина — ярче всех выделялся своим талантом фельдмаршал Петр Семенович Салтыков, который одержал блестящие победы над пруссаками при Кунерсдорфе и Пальциге.О Петре Семеновиче Салтыкове, его жизни, деятельности военной и на посту губернатора Москвы рассказывает новый роман С. П. Мосияша «Семи царей слуга».
Остров Майорка, времена испанской инквизиции. Группа местных евреев-выкрестов продолжает тайно соблюдать иудейские ритуалы. Опасаясь доносов, они решают бежать от преследований на корабле через Атлантику. Но штормовая погода разрушает их планы. Тридцать семь беглецов-неудачников схвачены и приговорены к сожжению на костре. В своей прозе, одновременно лиричной и напряженной, Риера воссоздает жизнь испанского острова в XVII веке, искусно вплетая историю гонений в исторический, культурный и религиозный орнамент эпохи.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».
Юрий Долгорукий известен потомкам как основатель Москвы. Этим он прославил себя. Но немногие знают, что прозвище «Долгорукий» получил князь за постоянные посягательства на чужие земли. Жестокость и пролитая кровь, корысть и жажда власти - вот что сопутствовало жизненному пути Юрия Долгорукого. Таким представляет его летопись. По-иному осмысливают личность основателя Москвы современные исторические писатели.
Новый роман известного писателя — историка А. И. Антонова повествует о жизни одной из наиболее известных женщин Древней Руси, дочери великого князя Ярослава Мудрого Анны (1025–1096)
О жизни и деятельности одного из сыновей Ярослава Мудрого, князя черниговского и киевского Святослава (1027-1076). Святослав II остался в русской истории как решительный военачальник, деятельный политик и тонкий дипломат.
Время правления великого князя Ярослава Владимировича справедливо называют «золотым веком» Киевской Руси: была восстановлена территориальная целостность государства, прекращены междоусобицы, шло мощное строительство во всех городах. Имеется предположение, что успех правлению князя обеспечивал не он сам, а его вторая жена. Возможно, и известное прозвище — Мудрый — князь получил именно благодаря прекрасной Ингегерде. Умная, жизнерадостная, энергичная дочь шведского короля играла значительную роль в политике мужа и государственных делах.