Святополк Окаянный - [138]
— Там лес рядом, бежать и прятаться было куда. А в городе? Им тут же — смерть. И ежели будет твоя воля, я их и в полон брать не стану, порублю в капусту. И все. У тебя гора с плеч.
Хитрый варяг видел по глазам князя, что «капуста» ему предпочтительней, чем полон, но высказывать волю свою вслух не хочет. Грех, мол.
— Да, забот с ними не оберешься, — молвил лукаво Ярослав, и за этим Эймунду слышалось: руби в капусту.
Дозоры и подсылы киевские держали степь под неусыпным вниманием и потому о выступлении князя Бориса предупредили заранее. Старшинам порубежных городов было прислано веление великого князя переходу засеки печенегами не мешать.
А князя Бориса столь легкое преодоление засеки почему-то не насторожило, а, напротив, ободрило, он отнес это на свой счет: мол, его, как русского князя, встречает Русская земля миром. Такое начало сулило успех: «Будет удача!»
Перед самым Киевом вперед были высланы разведчики, которые, воротившись, сообщили:
— В Киеве большой праздник, на стенах много женщин, играет музыка, ворота отворены.
Борис собрал сотников, сказал:
— Стремительно врываемся в город. Буртай, ты уничтожаешь приворотную стражу и держишь ворота открытыми до нашего возвращения. Кутуй, вы быстро налетаете на церкви, там оружных не бывает, но есть золото. Я с Камалом и заводными конями выручаем Нанкуль. Все делать быстро, на полном скаку, неоружных не трогать.
Именно посулив печенегам церковное золото, Борис и смог уговорить их идти в этот дерзкий и рискованный набег.
От волнения князя пробирала дрожь, но в голове стучало: «Удача! Удача! Удача!» Слишком хорошо все складывалось: и что праздник в Киеве, и что ворота отворены. Ничто не насторожило князя, все для себя определил он одним словом: повезло.
«Как хорошо, что когда-то Святополк поселил Нанкуль у боярина Коснячки. Коли б она осталась в великокняжеском дворце, то выручить ее оттуда было б гораздо труднее, а то и невозможно. Сейчас там полная гридница варягов» — так думал Борис, подъезжая к Киеву.
В виду города они остановились, и, когда подтянулись отставшие, князь, привстав в стременах, оглянулся и приказал:
— В слань!
И перетянул коня плетью так, что тот едва ли не с места перешел на широкий, размашистый скок.
Лишь когда Борис проскочил ворота и когда в сотни глоток печенеги грянули свое «Ур!», что по-русски значило «Бей!», он заподозрил неладное. Но было уже поздно что-то менять, переигрывать.
Сам он в сопровождении нескольких воинов и с заводными конями помчался ко двору Коснячки, влетел в него и осадил коня у крыльца терема, где должна была быть Нанкуль. Увидев ее живую и невредимую, князь чуть не заплакал.
— Борис, — кинулась ему на шею жена. — Милый, как ты здесь оказался?
— Нанкуль, живо на коня! — скомандовал он.
— Я только возьму…
— Ничего, ничего не надо, — перебил он ее. — Быстрей, быстрей, быстрей.
Он торопил ее служанок, не давая им ни переодеться, ни опомниться, ни вернуться в терем.
— Там кони! Бросьте вы тряпье!
Печенеги вбегали в церкви, молящиеся там падали на пол, и иереи с перепугу либо убегали в алтари, либо прятались под налои. А налетчики рвали с икон серебряные и золотые оклады, хватали кресты, чаши, дароносицы, кадила — все, что блестело. Хватали горящие свечи и тут же поджигали храмы. Более десятка церквей загорелось в короткое время в Киеве.
В деревянном городе появление красного петуха страшнее любого поганого, а если еще и в нескольких местах, то это — почти конец света. Поднялась суматоха, паника не только среди жителей, но и среди людей ратных.
Именно вспыхнувший киевский пожар позволил печенегам почти без потерь выскользнуть из города.
А Киев горел и выгорел бы дотла, если бы дунул ветерок — хороший помощник красного петуха. На счастье, было тихо, сгорели лишь ограбленные церкви и прилегавшие к ним дворы. Подол вообще не пострадал.
Уже вечером, когда измученные, перемазанные копотью киевляне тушили последние головешки, к великому князю притащили пленного печенега, одного из зажигалыциков.
— Вот, князь, казни его, он поджигал.
— Больно вы прытки на казнь-то, — молвил Ярослав, внимательно осматривая пленного. — Нам, чай, и поговорить есть о чем. Верно? — взглянул приязненно в глаза пленнику.
Печенег промолчал, он знал, что ждет его, а потому решил молчать, беречь силы для конца.
— Ну, что молчишь, герой?
— А что я должен говорить?
— Ну, хотя бы кто командовал вами? Что молчишь? Чистосердечно расскажешь, могу и отпустить тебя. Из твоей шкуры воротника не сошьешь.
— Князь Борис вел нас.
— А зачем?
— У него тут жена оставалась, надо было спасать ее.
— Вот те раз. — Ярослав взглянул недоуменно на милостников своих. — Тут была жена Бориса, почему же мне не сказали об этом? Позовите дворского.
Пришел Прокл Кривой.
— Ты что ж, Кривой, не сказал мне, что здесь была жена Бориса?
— Но, князь, ты спросил, кто из них во дворце, я тебе и сказал. А жена Бориса жила в городе, на подворье Коснячки. А ты же про Киев не спрашивал.
— «Не спрашивал, не спрашивал», — передразнил князь дворского. — А сам не мог сообразить, какие бабы меня интересуют? Ступай, да вдругорядь будь подогадливее, ежели не хочешь последнего ока лишиться.
Историческая трилогия С. Мосияша посвящена выдающемуся государственному деятелю Древней Руси — князю Александру Невскому. Одержанные им победы приумножали славу Руси в нелегкой борьбе с иноземными захватчиками.
Роман Сергея Мосияша рассказывает о жизни Михаила Ярославича Тверского (1271-1318). В результате длительной междоусобной борьбы ему удалось занять великий престол, он первым из русских князей стал носить титул "Великий князь всея Руси". После того как великое владимирское княжение было передано в 1317 году ханом Узбеком московскому князю Юрию Даниловичу, Михаил Тверской был убит в ставке Узбека слугами князя Юрия.
Новый роман Сергея Мосияша «Похищение престола» — яркое эпическое полотно, достоверно воссоздающее историческую обстановку и политическую атмосферу России в конце XVI — начале XVII вв. В центре повествования — личность молодого талантливого полководца князя М. В. Скопина-Шуйского (1586–1610), мечом отстоявшего единство и независимость Русской земли.
Роман известного писателя-историка Сергея Мосияша повествует о сподвижнике Петра I, участнике Крымских, Азовских походов и Северной войны, графе Борисе Петровиче Шереметеве (1652–1719).Один из наиболее прославленных «птенцов гнезда Петрова» Борис Шереметев первым из русских военачальников нанес в 1701 году поражение шведским войскам Карла XII, за что был удостоен звания фельдмаршала и награжден орденом Андрея Первозванного.
Семилетняя война (1756–1763), которую Россия вела с Пруссией во время правления дочери Петра I — Елизаветы Петровны, раскрыла полководческие таланты многих известных русских генералов и фельдмаршалов: Румянцева, Суворова, Чернышева, Григория Орлова и других. Среди старшего поколения военачальников — Апраксина, Бутурлина, Бибикова, Панина — ярче всех выделялся своим талантом фельдмаршал Петр Семенович Салтыков, который одержал блестящие победы над пруссаками при Кунерсдорфе и Пальциге.О Петре Семеновиче Салтыкове, его жизни, деятельности военной и на посту губернатора Москвы рассказывает новый роман С. П. Мосияша «Семи царей слуга».
Роман Вениамина Шалагинова рассказывает о крахе колчаковщины в Сибири. В центре повествования — образ юной Ольги Батышевой, революционерки-подпольщицы с партийной кличкой «Кафа», приговоренной колчаковцами к смертной казни.
В книгу члена Российского союза писателей, военного пенсионера Валерия Старовойтова вошли три рассказа и одна повесть, и это не случайно. Слова русского адмирала С.О. Макарова «Помни войну» на мемориальной плите родного Тихоокеанского ВВМУ для томского автора, капитана второго ранга в отставке, не просто слова, а назидание потомкам, которые он оставляет на страницах этой книги. Повесть «Восставшие в аду» посвящена самому крупному восстанию против советской власти на территории Западно-Сибирского края (август-сентябрь 1931 года), на малой родине писателя, в Бакчарском районе Томской области.
Так сложилось, что в XX веке были преданы забвению многие замечательные представители русской литературы. Среди возвращающихся теперь к нам имен — автор захватывающих исторических романов и повестей, не уступавший по популярности «королям» развлекательного жанра — Александру Дюма и Жюлю Верну, любимец читающей России XIX века граф Евгений Салиас. Увлекательный роман «Миллион» наиболее характерно представляет творческое кредо и художественную манеру писателя.
Роман «Коронованный рыцарь» переносит нас в недолгое царствование императора Павла, отмеченное водворением в России орденов мальтийских рыцарей и иезуитов, внесших хитросплетения политической игры в и без того сложные отношения вокруг трона. .
Фронтовики — удивительные люди! Пройдя рядом со смертью, они приобрели исключительную стойкость к невзгодам и постоянную готовность прийти на помощь, несмотря на возраст и болезни. В их письмах иногда были воспоминания о фронтовых буднях или случаях необычных. Эти события военного времени изложены в рассказах почти дословно.
Эти сказки написаны по мотивам мифов и преданий аборигенных народов, с незапамятных времён живущих на морских побережьях. Одни из них почти в точности повторяют древний сюжет, в других сохранилась лишь идея, но все они объединены основной мыслью первобытного мировоззрения: не человек хозяин мира, он лишь равный среди других существ, имеющих одинаковые права на жизнь. И брать от природы можно не больше, чем необходимо для выживания.
О жизни и деятельности одного из сыновей Ярослава Мудрого, князя черниговского и киевского Святослава (1027-1076). Святослав II остался в русской истории как решительный военачальник, деятельный политик и тонкий дипломат.
Юрий Долгорукий известен потомкам как основатель Москвы. Этим он прославил себя. Но немногие знают, что прозвище «Долгорукий» получил князь за постоянные посягательства на чужие земли. Жестокость и пролитая кровь, корысть и жажда власти - вот что сопутствовало жизненному пути Юрия Долгорукого. Таким представляет его летопись. По-иному осмысливают личность основателя Москвы современные исторические писатели.
Новый роман известного писателя — историка А. И. Антонова повествует о жизни одной из наиболее известных женщин Древней Руси, дочери великого князя Ярослава Мудрого Анны (1025–1096)
Время правления великого князя Ярослава Владимировича справедливо называют «золотым веком» Киевской Руси: была восстановлена территориальная целостность государства, прекращены междоусобицы, шло мощное строительство во всех городах. Имеется предположение, что успех правлению князя обеспечивал не он сам, а его вторая жена. Возможно, и известное прозвище — Мудрый — князь получил именно благодаря прекрасной Ингегерде. Умная, жизнерадостная, энергичная дочь шведского короля играла значительную роль в политике мужа и государственных делах.