Святополк Окаянный - [113]
— Почитай все, Ярослав Владимирович.
— Ну что ж, славная братчина случилась, славная, — опять нехорошо усмехнулся Ярослав.
К князю влетел варяжский старшина Рагнар Агнарович, хмурый, злой, но Ярослав ему и рта раскрыть не дал:
— Все знаю, Рагнар. Погоди. Отпущу людей. Поговорим. Ступайте, — махнул изветчикам.
Все вышли, даже и милостники, и уж никто не знал, о чем говорил князь с варяжским командиром. На следующий день велел князь звать к себе подвойских[108] с тиуном[109].
— Вы уже знаете, что случилось намедни на Парамоновой дворе, — заговорил спокойно и даже вроде умиротворенно князь. — Я хочу знать, как это произошло? Кто зачинщик? Кто виноват в случившемся? Там ведь видоков было считай с полсотни. Сейчас же идите и зовите ко мне на сени ныне всех, кто там был. Это старосты торговых рядов. Пусть приходят, сядем за стол, все обсудим, а там и решим.
Четверо подвойских, выйдя от князя, поделили меж собой ряды торговые, каждому по одиннадцать досталось, и отправились на Торжище, колготившееся вдоль Волхова.
Некоторые старосты, выслушав подвойского, коротко отвечали:
— Приду, раз князь зовет. Стало быть, сегодня?
— Да, сегодня после обеда.
— Приду.
А были старосты, что и трусили:
— А что я пойду, я ни в чем не участвовал.
— Но видел же?
— Видел.
— Вот и славно. Князю видоки-то больше нужны, чем виноватые. Он разобраться хочет.
— Ну коли так, приду.
Парамон знал, что ему-то как раз не поздоровится. Он вооружил своих слуг, он и приканчивал насильников. Но был готов отвечать, почитая себя в конце концов правым. Ежели по закону вора, настигнутого на месте, можно убивать, отчего же насильника щадить надо? Разберется князь, рассудит. В крайнем случае, виру наложит. Ежели будет непосильная, братчина выручит. И потому ни слова не сказал подвойскому Парамон, молвил кратко:
— Приду.
И все.
Шли старосты к князю не абы в чем, приоделись во все лучшее, новое, чтобы видом своим не огорчать, но радовать судью высокого. Кое-кто и кун с собой прихватил на всякий случай. А ну виру присудит, сразу и рассчитаемся. Но большинство уверено было: мне-то не за что виру, я-то не участвовал.
Поднимались на сени, входили, рассаживались по лавкам вдоль стен. Столец княжеский еще пуст был. Тиун, присутствовавший здесь, считал, спрашивал, кто и от какого ряда явился. Наконец, насчитав более сорока, спросил Парамона:
— Все, что ли?
— Кажись, все, — отвечал Парамон. — Вроде Бурка с Сапожного не видно.
— Где же он?
И тут подал голос староста Овчинного Найда:
— Он на братчине так набрался, что теперь неделю болеть будет.
— Бурку не меды пить надо, а дерьмо куриное, — пошутил кто-то.
По лавкам пробежал легкий смешок: слабенек Бурко в выпивке, слабенек, вроде и не славянин.
— Ну что ж, — сказал тиун. — Пойду скажу князю. Ждите.
Тиун ушел. Старосты смотрели на дверь, ожидая князя, волновались. Князь вошел и быстро, почти не прихрамывая, промчался к стольцу. Сел. Огладил небольшую бороду свою, окинул присутствующих суровым взором, спросил:
— Ну, так что там у вас случилось?
В сенях повисла звенящая тишина.
— Парамон? — молвил негромко Ярослав. — Скажи словцо.
Парамон вскочил, заспешил взволнованно:
— На нашу братчину, Ярослав Владимирович, неожиданно пришли варяги Труан и Фост с друзьями. Я их хорошо встретил, напоил, накормил, а они вышли во двор, залучили за конюшню мою дочь Олену… — Голос у Парамона дрогнул, пресекся от подступивших слез, он невольно умолк. И долго не мог справиться с собой.
— Ну, дальше что? — спросил Ярослав.
— Ссильничали ее, — выдавил Парамон. — Сам понимаешь, родное дитё, и с ним эдак-то… Тут никакого сердца не хватит. Татя и то закон на месте велит убивать, а тут насильники…
— Так ты их что, там за конюшней и словил?
— Нет. Они вернулись в трапезную.
— Кто? Кто сильничал?
— Труан и Фост.
— Как ты узнал, что это они?
— На них пряжа осталась.
— Какая пряжа? Что ты мелешь?
— Дочка за пряжей к пряхам бегала и ворочалась от них. Они пряжу и в рот ей, и… — опять пресекся голос у Парамона.
— Ладно, — молвил князь вроде помягчевшим голосом. — Ладно. Труан и Фост сильничали, а ты сколько там варягов положил?
— Двенадцать, — опустил глаза Парамон.
— Остальных-то за что?
— Сердце зашлось, князь.
— Сердце, — хмыкнул Ярослав, — сердце зашлось на неоружных-то. Каково? Ежели Труан и Фост сильничали, с них и спрос должен быть. Остальные-то при чем?
Молчал Парамон, и на лавках все молчали, понимая: а ведь правильно молвит князь, правильно, остальные-то — ни сном ни духом. Хотя, коль по правде, все варяги хороши. И Олена у них не первая. Сколько уж попортили девок, все с рук сходило. Вот на Олене-то и споткнулись. Напомнить бы об этом князю. Но никто не решается, хотя многие об этом думают. Боятся. Парамону бы в самый раз об этом сказать, раз его пытает князь, но молчит, бедняга, своя беда ему весь свет застит.
— Вот представь себе, Парамон, — говорит уж совсем спокойным голосом князь. — Представь, я бы сюда ворвался с воинами вооруженными и почал бы всех рубить без разбора. Каково? А?
— Но мы ж… но они же…
— Верно, — подхватил Ярослав. — Они вот, сидящие здесь, не виноваты. А те десять, которых ты с Труаном положил, чем были виноваты? А? Только тем, что поверили в твой хлеб-соль. Нечего тебе ответить, Парамон. Нечего. Ну, что мне с вами делать? А?
Историческая трилогия С. Мосияша посвящена выдающемуся государственному деятелю Древней Руси — князю Александру Невскому. Одержанные им победы приумножали славу Руси в нелегкой борьбе с иноземными захватчиками.
Роман Сергея Мосияша рассказывает о жизни Михаила Ярославича Тверского (1271-1318). В результате длительной междоусобной борьбы ему удалось занять великий престол, он первым из русских князей стал носить титул "Великий князь всея Руси". После того как великое владимирское княжение было передано в 1317 году ханом Узбеком московскому князю Юрию Даниловичу, Михаил Тверской был убит в ставке Узбека слугами князя Юрия.
Роман известного писателя-историка Сергея Мосияша повествует о сподвижнике Петра I, участнике Крымских, Азовских походов и Северной войны, графе Борисе Петровиче Шереметеве (1652–1719).Один из наиболее прославленных «птенцов гнезда Петрова» Борис Шереметев первым из русских военачальников нанес в 1701 году поражение шведским войскам Карла XII, за что был удостоен звания фельдмаршала и награжден орденом Андрея Первозванного.
Новый роман Сергея Мосияша «Похищение престола» — яркое эпическое полотно, достоверно воссоздающее историческую обстановку и политическую атмосферу России в конце XVI — начале XVII вв. В центре повествования — личность молодого талантливого полководца князя М. В. Скопина-Шуйского (1586–1610), мечом отстоявшего единство и независимость Русской земли.
Семилетняя война (1756–1763), которую Россия вела с Пруссией во время правления дочери Петра I — Елизаветы Петровны, раскрыла полководческие таланты многих известных русских генералов и фельдмаршалов: Румянцева, Суворова, Чернышева, Григория Орлова и других. Среди старшего поколения военачальников — Апраксина, Бутурлина, Бибикова, Панина — ярче всех выделялся своим талантом фельдмаршал Петр Семенович Салтыков, который одержал блестящие победы над пруссаками при Кунерсдорфе и Пальциге.О Петре Семеновиче Салтыкове, его жизни, деятельности военной и на посту губернатора Москвы рассказывает новый роман С. П. Мосияша «Семи царей слуга».
Зов морских просторов приводит паренька из Архангельска на английский барк «Пассат», а затем на клипер «Поймай ветер», принявшим участие гонках кораблей с грузом чая от Тайваньского пролива до Ла-манша. Ему предстоит узнать условия плавания на ботах и карбасах, шхунах, барках и клиперах, как можно поймать и упустить ветер на морских дорогах, что ждет моряка на морских стоянках.
Совсем недавно русский читатель познакомился с историческим романом Клыча Кулиева «Суровые дни», в котором автор обращается к нелёгкому прошлому своей родины, раскрывает волнующие страницы жизни великого туркменского поэта Махтумкули. И вот теперь — встреча с героями новой книги Клыча Кулиева: на этот раз с героями романа «Непокорный алжирец».В этом своём произведении Клыч Кулиев — дипломат в прошлом — пишет о событиях, очевидцем которых был он сам, рассказывает о героической борьбе алжирского народа против иноземных колонизаторов и о сложной судьбе одного из сыновей этого народа — талантливого и честного доктора Решида.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман. Пер. с узб. В. Осипова. - М.: Сов.писатель, 1985.Камиль Яшен - выдающийся узбекский прозаик, драматург, лауреат Государственной премии, Герой Социалистического Труда - создал широкое полотно предреволюционных, революционных и первых лет после установления Советской власти в Узбекистане. Главный герой произведения - поэт, драматург и пламенный революционер Хамза Хаким-заде Ниязи, сердце, ум, талант которого были настежь распахнуты перед всеми страстями и бурями своего времени. Прослеженный от юности до зрелых лет, жизненный путь героя дан на фоне главных событий эпохи.
Документальный роман, воскрешающий малоизвестные страницы революционных событий на Урале в 1905—1907 годах. В центре произведения — деятельность легендарных уральских боевиков, их героические дела и судьбы. Прежде всего это братья Кадомцевы, скрывающийся матрос-потемкинец Иван Петров, неуловимый руководитель дружин заводского уральского района Михаил Гузаков, мастер по изготовлению различных взрывных устройств Владимир Густомесов, вожак златоустовских боевиков Иван Артамонов и другие бойцы партии, сыны пролетарского Урала, О многих из них читатель узнает впервые.
Юрий Долгорукий известен потомкам как основатель Москвы. Этим он прославил себя. Но немногие знают, что прозвище «Долгорукий» получил князь за постоянные посягательства на чужие земли. Жестокость и пролитая кровь, корысть и жажда власти - вот что сопутствовало жизненному пути Юрия Долгорукого. Таким представляет его летопись. По-иному осмысливают личность основателя Москвы современные исторические писатели.
Новый роман известного писателя — историка А. И. Антонова повествует о жизни одной из наиболее известных женщин Древней Руси, дочери великого князя Ярослава Мудрого Анны (1025–1096)
О жизни и деятельности одного из сыновей Ярослава Мудрого, князя черниговского и киевского Святослава (1027-1076). Святослав II остался в русской истории как решительный военачальник, деятельный политик и тонкий дипломат.
Время правления великого князя Ярослава Владимировича справедливо называют «золотым веком» Киевской Руси: была восстановлена территориальная целостность государства, прекращены междоусобицы, шло мощное строительство во всех городах. Имеется предположение, что успех правлению князя обеспечивал не он сам, а его вторая жена. Возможно, и известное прозвище — Мудрый — князь получил именно благодаря прекрасной Ингегерде. Умная, жизнерадостная, энергичная дочь шведского короля играла значительную роль в политике мужа и государственных делах.