Святая тьма - [68]
Ян криво усмехнулся. Хватит с него святых месс на полгода вперед. Ему страстно хотелось поймать хоть какую-нибудь станцию, которая на понятном ему языке осудила бы немецких фашистов. Он сделал вид, что не слышит слов тестя, и продолжал поиски по всей Европе. Но обеспокоенная Европа молчала, глядя на немецкие бесчинства. Настроив приемник на Будапешт, Ян вернулся в кухню.
Перед Кламо стояли корзинка с картофелем и горшок с водой.
— Если я буду слушать святую мессу по радио, то могу не ходить в костел, — успокоил старик свою католическую совесть.
Услышав звуки органа, он перекрестился рукой, в которой держал нож, и, продолжая чистить картошку, предался благочестивым размышлениям. Безбожник-зять вопросительно взглянул на тестя: может, тот хочет еще что-нибудь сказать? Но Венделин Кламо продолжал молча и старательно чистить картошку. Он теперь был слеп и глух ко всему, кроме гласа божия.
Учитель вышел из кухни и двором прошел в сад — удивительно разумно обработанный кусок земли: всюду здесь что-то росло, цвело, созревало. Ян сорвал кисточку смородины — еще кисловата, попробовал желтеющий абрикос — пока совсем твердый. По каменной ограде вились фасоль, вьюнки и лоза американского винограда, листья ее блестели на солнце, словно смазанные маслом. Глядя на этот сад, никто бы не подумал, что он принадлежит железнодорожнику, казалось, тут хозяйничает профессиональный садовод. Даже окруженная сливовыми деревьями беседка, в которой стояли скамеечка и стол, была похожа больше на зеленое деревце, чем на постройку.
Ян Иванчик сел на скамью, на которой когда-то сиживал с Цилькой. Сколько раз мечтали они здесь о том счастливом времени, когда наконец станут мужем и женой. Все произошло, конечно, не совсем так, как они представляли себе, но все-таки почти всегда им было хорошо… Почти… Неожиданно он увидел на доске свежевырезанные буквы: ВК+ПК. Оказывается, рядом с именами Яна и Цильки тут увековечили свои имена Винцент Кламо и Перепетуя Клчованицкая. Вот негодники! Да как они осмелились! Доска совсем почернела, но Ян все же сумел отыскать буквы, которые когда-то вырезал сам! Достав из кармана ножик, он долго и терпеливо ради забавы обновлял старые буквы. А чтобы внести в это дело элемент творчества, он приписал знак равенства и поставил за ним букву "А". Получилось: ЯИ+ЦК=А. Все было бы хорошо, если бы утром не отвезли Анульку Иванчикову в больницу.
Через калитку в каменной ограде Ян вышел из сада на виноградники. Под синим небосводом зеленели склоны холмов, увитые виноградной лозой. Учителю показалось, будто он из дремучего леса попал на горные луга. В чистом небе — ни тучки, ни облачка, только солнце льет на мир свет и тепло. Среди виноградной лозы высятся деревца, между ними — одно персиковое. Ряды лозы, расположенные один над другим, кажутся ступенями гигантской лестницы, по которой городок, расположенный в долине, когда-нибудь взберется в запущенные каштановые рощи и дубовые леса на самой вершине горы.
И всюду тишина и мир.
Ян напрягал зрение и слух, стараясь увидеть или услышать рокот самолетов — первых посланцев войны.
Ничего, мир и тишина! Словно с утра уже не умирают тысячи, десятки тысяч людей!..
Он вернулся во двор и посмотрел через окно в кухню. Тесть все еще чистил картошку, хотя горшок перед ним был уже полон. Из комнаты тоскливо лились звуки органа.
Старик поминутно утирал слезы, не выпуская из рук ножа и картошки. Он провожал сына — словацкого солдата — на немецкую войну.
Ян с болью в сердце поспешил отойти от окна.
С улицы во двор вбежал Тонько с Цилькиным чемоданом в руках.
— Можете не волноваться, зять, у Анульки просто понос!..
Доктор Бела — Войтех — Адалберт Елачиш — Елачич — Елахих советовал Цильке Иванчиковой кормить Анульку так часто, как та будет требовать, а в остальном положиться на господа бога. Встречая Вильму Кламову, он неустанно напоминал ей, что ее дочь должна сейчас много есть, а главное — много пить. Цилька Иванчикова, рабски следуя советам доктора и матери, заливала Анульку молоком, а сама ела и пила, как на крестинах. В результате Анулька Иванчикова кричала час от часу все сильнее и жалобнее. К счастью, Вильма Кламова была не настолько глупа, чтобы во всем полагаться на господа бога, — она вспомнила о больнице.
Там Анулькина бабка по совету сестры-монашки передала врачу не обычные десять, а целые пятьдесят крон. Сразу оставив все свои дела, врач подробно расспросил Цильку, потом помял Анульке животик и, не обращая внимания на ее крик, сказал Вильме Кламовой:
— Причина болезни ребенка в нерегулярном кормлении.
Бабка Анульки во всем обвинила дубницкого доктора, и врач охотно поддержал ее.
— Старый осел! — заключил он.
Но тут же, стараясь сгладить свою резкость, накинулся на Цильку:
— А вы, молодая пани, не попадайтесь мне на глаза, если я узнаю, что вы кормите малышку чаще, чем через четыре часа!
Цилька успокоилась, но Вильма, желая полностью использовать свои пятьдесят крон, решила выяснить у врача все, что только можно.
— Не могло ли у моей дочери испортиться молоко, — спросила старуха. — Ведь она за последнее время так намучилась с мужем.
Жил-был на свете обыкновенный мальчик по прозвищу Клепа. Больше всего на свете он любил сочинять и рассказывать невероятные истории. Но Клепа и представить себе не мог, в какую историю попадет он сам, променяв путевку в лагерь на поездку в Кудрино к тетушке Марго. Родители надеялись, что ребенок тихо-мирно отдохнет на свежем воздухе, загорит как следует. Но у Клепы и его таксы Зубастика другие планы на каникулы.
Без аннотации Мохан Ракеш — индийский писатель. Выступил в печати в 1945 г. В рассказах М. Ракеша, посвященных в основном жизни средних городских слоев, обличаются теневые стороны индийской действительности. В сборник вошли такие произведения как: Запретная черта, Хозяин пепелища, Жена художника, Лепешки для мужа и др.
Без аннотации Рассказы молодого индийского прозаика переносят нас в глухие индийские селения, в их глинобитные хижины, где под каждой соломенной кровлей — свои заботы, радости и печали. Красочно и правдиво изображает автор жизнь и труд, народную мудрость и старинные обычаи индийских крестьян. О печальной истории юной танцовщицы Чамелии, о верной любви Кумарии и Пьярии, о старом деревенском силаче — хозяине Гульяры, о горестной жизни нищего певца Баркаса и о многих других судьбах рассказывает эта книга.
Без аннотации Предлагаемая вниманию читателей книга «Это было в Южном Бантене» выпущена в свет индонезийским министерством общественных работ и трудовых резервов. Она предназначена в основном для сельского населения и в доходчивой форме разъясняет необходимость взаимопомощи и совместных усилий в борьбе против дарульисламовских банд и в строительстве мирной жизни. Действие книги происходит в одном из районов Западной Явы, где до сих пор бесчинствуют дарульисламовцы — совершают налеты на деревни, поджигают дома, грабят и убивают мирных жителей.
Повесть известного китайского писателя Чжан Сяньляна «Женщина — половинка мужчины» — не только откровенный разговор о самых интимных сторонах человеческой жизни, но и свидетельство человека, тонкой, поэтически одаренной личности, лучшие свои годы проведшего в лагерях.
Меня мачеха убила, Мой отец меня же съел. Моя милая сестричка Мои косточки собрала, Во платочек их связала И под деревцем сложила. Чивик, чивик! Что я за славная птичка! (Сказка о заколдованном дереве. Якоб и Вильгельм Гримм) Впервые в России: полное собрание сказок, собранных братьями Гримм в неадаптированном варианте для взрослых! Многие известные сказки в оригинале заканчиваются вовсе не счастливо. Дело в том, что в братья Гримм писали свои произведения для взрослых, поэтому сюжеты неадаптированных версий «Золушки», «Белоснежки» и многих других добрых детских сказок легко могли бы лечь в основу сценария современного фильма ужасов. Сестры Золушки обрезают себе часть ступни, чтобы влезть в хрустальную туфельку, принц из сказки про Рапунцель выкалывает себе ветками глаза, а «добрые» родители Гензеля и Гретель отрубают своим детям руки и ноги.