Святая тьма - [12]
Венделин Кламо работал обычно неторопливо, словно с ленцой, не бегал, не суетился, зато и времени зря не тратил, и на всем пути между Братиславой и Леопольдовом вряд ли кто из железнодорожных рабочих справлялся со своими обязанностями лучше, чем Кламо. Он был железнодорожником до мозга костей. За два десятка лет службы ему удалось сделать то, что мало кому удавалось: приучить к порядку местных пассажиров. А ведь пассажиры — народ большей частью беспардонный, недисциплинированный, просто одержимый духом разрушения. В дежурство Венделина Кламо никому и в голову не могло прийти плевать на пол, бросать бумагу и остатки еды куда-либо, кроме урны, или, наконец, умываться у колодца с питьевой водой.
Кламо никогда не кричал на пассажиров и не грозил им штрафом, как это делал Ременар. Отведет нерадивого пассажира в сторонку и вежливо так объяснит, почему и за что он делает ему замечание и какую выгоду извлечет для себя пассажир, если прислушается к его, Кламо, словам. И все. Против его увещеваний не могли устоять даже самые шаловливые школяры и озорные подмастерья.
В общем Венделин Кламо имел все основания быть довольным жизнью. Добрый христианин и хороший людак, он научился подчиняться начальству и не совать нос не в свое дело. И все-таки многое из того, что он видел, заставляло его страдать.
Да и забота о бессмертии души доставляла ему много мучений. Эта забота одолевала и других дубничан, кроме разве что неисправимых негодяев и достойных лишь сожаления безбожников. Но Венделина Кламо она мучила особенно жестоко, ведь он любил людей и страдал за них. И, может быть, именно благодаря этой любви к людям Кламо не превратился в человека беспринципного, хотя вся его жизнь прошла в богомольном городишке, утонувшем в болоте идолопоклонства, среди такого количества слуг божьих, какое бывает только там, где можно поживиться добрым винцом.
Два больших костела, три часовни, два монастыря, калвария, три распятия и тринадцать изваяний святых, не считая святых и крестов на обоих кладбищах и изваяниц и крестиков на стенах и под сводами домов и домишек!
В конце концов дошло до того, что на улице на каждом шагу приходилось стаскивать с головы фуражку и осенять себя крестным знамением. Даже проезжая на велосипеде, Кламо не переставал кланяться: столько всяческой святости мелькало вокруг. По христианскому обычаю нельзя было также уклониться от приветствия любой из местных духовных особ: пропустить фарара, капеллана, монаха или монахиню. Иначе — быть беде! Раз уж печешься о бессмертии души — всегда будь начеку, чего-нибудь не пропусти, не забудь! Ведь человека на каждом шагу подстерегает грех.
К духовным особам младшего ранга в Дубниках причисляли и членов Ассоциации католических женщин, и парней из Объединения сердца Иисуса. Из-за всей этой братии жизнь в Дубинках стала невыносимой: святоши без конца организовывали торжественные богослужения и молебны, внушали иноверцам, что из безграничного океана божьего милосердия на них не прольется и капли, если они и дальше будут упорствовать в своей "ереси", они принуждали католических овечек зарабатывать себе пропуск в царствие небесное чистосердечным покаянием, проникали в семейные тайны ближних и выносили на божий свет целые охапки отвратительных сплетен. Людям с деликатной душой, к которым принадлежал и Венделин Кламо, от всего этого подчас становилось тошно.
В его собственной семье тоже не всегда все шло гладко.
С женой Вильмой старик, правда, жил дружно, они любили друг друга суровой любовью людей, чья жизнь проходит в тяжелом труде. Но вот с детьми не все обстояло благополучно. Дочь Цецилия недавно вышла замуж. На первый взгляд, брак был удачным: муж — учитель, жена — учительница. О муже Цильки сначала поговаривали, будто он неверующий, но молодые венчались в костеле, и болтовня прекратилась. Теперь дубиичане считали Яна своим. Да кроме того, все отлично знали, что словацкое правительство неверующего учителя в школе не потерпит. Роскошь быть безбожником могли позволить себе лишь рабочие — ведь наказать их государство не могло, они и так уже сидели без работы, а на заработки в Германию, кроме евреев, мог отправиться и безбожник.
Так Цилькин муж кое-как включился в христианскую жизнь городка. Но и религия и вопросы "возрождения" мало волновали его. Наоборот, все, связанное с Глинкой, было ему отвратительно: и партия, и гарда, и молодежь. Ян Иванчик был достаточно смел и мог каждому заявить в глаза, почему все это ему не по душе. Поэтому Венделин Кламо жил в вечном страхе, что зять лишится службы, или его изобьют гардисты, или жандармы бросят его в тюрьму. А иногда старику казалось, что на зятя могут свалиться все эти беды сразу.
Сын Винцент служил в солдатах. До того как его призвали, он работал в Братиславе помощником счетовода в Управлении земледельческих кооперативов. Туда охотно брали юношей из бедных семей, окончивших начальные коммерческие училища, — робких и неопытных, соглашавшихся работать за гроши. Когда юный Винцент Кламо купил себе месячный проездной билет Дубники — Братислава и обратно, у него от жалованья осталось едва триста крон. Парень он был способный и поэтому сначала стремился в Высшую школу, но вскоре понял, что сыну рабочего нечего и мечтать о высшем образовании. Венделин Кламо не раз всплакнул на ночном дежурстве: будь его виноградник на Дубовой горке хотя бы в два раза больше, смог бы и Винцо учиться.
Жил-был на свете обыкновенный мальчик по прозвищу Клепа. Больше всего на свете он любил сочинять и рассказывать невероятные истории. Но Клепа и представить себе не мог, в какую историю попадет он сам, променяв путевку в лагерь на поездку в Кудрино к тетушке Марго. Родители надеялись, что ребенок тихо-мирно отдохнет на свежем воздухе, загорит как следует. Но у Клепы и его таксы Зубастика другие планы на каникулы.
Без аннотации Мохан Ракеш — индийский писатель. Выступил в печати в 1945 г. В рассказах М. Ракеша, посвященных в основном жизни средних городских слоев, обличаются теневые стороны индийской действительности. В сборник вошли такие произведения как: Запретная черта, Хозяин пепелища, Жена художника, Лепешки для мужа и др.
Без аннотации Рассказы молодого индийского прозаика переносят нас в глухие индийские селения, в их глинобитные хижины, где под каждой соломенной кровлей — свои заботы, радости и печали. Красочно и правдиво изображает автор жизнь и труд, народную мудрость и старинные обычаи индийских крестьян. О печальной истории юной танцовщицы Чамелии, о верной любви Кумарии и Пьярии, о старом деревенском силаче — хозяине Гульяры, о горестной жизни нищего певца Баркаса и о многих других судьбах рассказывает эта книга.
Без аннотации Предлагаемая вниманию читателей книга «Это было в Южном Бантене» выпущена в свет индонезийским министерством общественных работ и трудовых резервов. Она предназначена в основном для сельского населения и в доходчивой форме разъясняет необходимость взаимопомощи и совместных усилий в борьбе против дарульисламовских банд и в строительстве мирной жизни. Действие книги происходит в одном из районов Западной Явы, где до сих пор бесчинствуют дарульисламовцы — совершают налеты на деревни, поджигают дома, грабят и убивают мирных жителей.
Повесть известного китайского писателя Чжан Сяньляна «Женщина — половинка мужчины» — не только откровенный разговор о самых интимных сторонах человеческой жизни, но и свидетельство человека, тонкой, поэтически одаренной личности, лучшие свои годы проведшего в лагерях.
Меня мачеха убила, Мой отец меня же съел. Моя милая сестричка Мои косточки собрала, Во платочек их связала И под деревцем сложила. Чивик, чивик! Что я за славная птичка! (Сказка о заколдованном дереве. Якоб и Вильгельм Гримм) Впервые в России: полное собрание сказок, собранных братьями Гримм в неадаптированном варианте для взрослых! Многие известные сказки в оригинале заканчиваются вовсе не счастливо. Дело в том, что в братья Гримм писали свои произведения для взрослых, поэтому сюжеты неадаптированных версий «Золушки», «Белоснежки» и многих других добрых детских сказок легко могли бы лечь в основу сценария современного фильма ужасов. Сестры Золушки обрезают себе часть ступни, чтобы влезть в хрустальную туфельку, принц из сказки про Рапунцель выкалывает себе ветками глаза, а «добрые» родители Гензеля и Гретель отрубают своим детям руки и ноги.