Святая тьма - [11]
В этот весенний вечер было так тепло, что Кламо вышел из дому без форменной шинели. А проезжая на велосипеде по Дубинкам, он даже расстегнул ворот кителя.
— Теплынь-то, а? — окликнул он Игнаца Ременара, своего сменщика, который во время дежурства неизменно торчал у станционного ларька со стаканчиком в руке.
— Наконец-то явился, слава богу, уже четверть седьмого! — буркнул Ременар.
Кламо прислонил велосипед к перилам и смерил своего сменщика не столько сердитым, сколько насмешливым взглядом. На всякий случай он все же посмотрел на часы: не было еще и шести. "Ну и подлец", — в который раз подумал он о Ременаре, но, взглянув на мускат, тут же забыл об этом бездельнике. За день появились новые листья и новые бутоны, превратив уродливые железные перила в прекрасную живую изгородь. Заметив, что в окрашенных ящиках земля совершенно сухая, старик резко повернулся к ларьку:
— Сам сосешь, как пиявка, а цветы не полил!
Но Ременара уже и след простыл.
На перроне пассажиры ожидали поездов из Братиславы и Трнавы. Венделин Кламо к пассажирам относился почтительно, но тут пришел в такую ярость, что не сдержался и во всеуслышанье обругал своего сменщика ленивой вошью. Когда же он пустил ему вслед еще "негодяя" и "скотину", из ларька вылезла Вероника Амзлерова — женщина, своими размерами и формами напоминающая добрый стог сена. Увидев ее, Кламо перестал ругаться и, в который уже раз, изумился — как этакая махина может уместиться в маленьком ларьке, полном ящиков, бутылок и коробок. Когда она сидела в ларьке, Кламо еще мог терпеть ее, но за его пределами, на перроне — это уж слишком. Только она начинала кричать, он тут же пускался наутек.
— Я тоже просто из себя выхожу от злости, — затараторила Вероника. — Подумайте только! Этот негодяй уже вылакал у меня в долг сто тридцать рюмок по пятьдесят граммов, а ведь сегодня только девятнадцатое!
— Дурак он был бы, если б не стал пить, когда наливают! — проворчал вполголоса Кламо. У него самого была привычка сразу по приходе на службу опрокинуть рюмочку боровички. Кламо считал, что это отлично способствует пищеварению. Но на сей раз он поспешил в дежурку. Подойдя к лестнице, Кламо, по укоренившейся привычке, поднял голову к окнам начальника. Так и есть. Супруга начальника, которая вот-вот догонит дородностью Веронику Амзлерову, уже торчит в окне.
— Как хорошо, что вы попались мне на глаза, пан Кламо! Представьте себе, на этой станции не найдешь человека, который сумел бы посеять салат. Не знаю, что бы я без вас делала… Ловите! — Она бросила вниз бумажный пакетик. Кламо поймал его, развернул и поморщился: один мусор!
— Сколько вы уплатили за эту дрянь?
— Кажется, три кроны.
Железнодорожник покачал головой и выкинул пакетик в урну.
— Ах, батюшки, что вы сделали! — всполошилась жена начальника.
— Вся эта дрянь не стоит и ломаного гроша! — заявил Кламо со знанием дела.
— Да ведь мы теперь останемся без салата…
— А я вам своих семян принесу — увидете, какой будет салат.
— А вдруг вы забудете, что тогда? Да и редиску пора сеять, — в ее руке Кламо увидел еще один пакетик. — Поглядите! Тоже на три кроны…
— Это называется бросать деньги на ветер…
— Подождите, я сейчас спущусь к вам, а то рассыплется…
В это время из дежурки вышел начальник станции — худощавый высокий красавец, одетый в парадный мундир нового покроя.
— Ты бы лучше с детьми посидела, чем приставать с пустяками к Кламо. Люди, чего доброго, скажут, что ты завела себе дарового поденщика!
Скорее всего, начальник слышал разговор своей супруги с Кламо, но счел своим долгом для виду сделать ей замечание. На самом деле он хорошо понимал, что, если б не Кламо, вся эта работа легла бы на его плечи.
Но старик очень тактично пресек эти лживые излияния.
— Следить за всем, что есть на станции, — моя обязанность, — заявил он и, взяв пакетик с семенами, решительно направился к грядкам.
Супруги удовлетворенно переглянулись.
— Одень кофту, простудишься, — заботливо, как и подобает хорошему супругу, сказал начальник. — Я вернусь часов в девять.
— Или часа в четыре утра, — зло усмехнулась жена. Она на секунду исчезла в комнате и тут же снова показалась в окне в пестрой шерстяной кофте. Но напрасно она искала глазами мужа — он уже скрылся за углом вокзала! Тогда она обрушилась на детей, и из соседней комнаты вскоре послышался рев. Затем, вытерев им мокрые носы, она спустилась с ними в сад и, пока железнодорожник возился с грядками, отводила душу, выкладывая ему все, что думала о своем муже.
Еще засветло Венделин Кламо успел сделать все, что полагалось. Он отправил триста двадцатый ровно в половине седьмого, а четыреста пятый с получасовым оно зданием. Это опоздание дало ему возможность не спеша подготовить багаж к отправке, помочь молодому дежурному по станции продать билеты и расшифровать срочные телеграммы. Двум дубничанкам, которые ездили в Трнаву за мукой и кукурузой, Кламо помог погрузить мешки на багажную тележку: ведь бабы могут надорваться под такой тяжестью. Потом он долго и тщательно поливал мускат на парапетах, щедро вознаграждая его за жажду, которую ему пришлось терпеть из-за Игнаца Ременара. Уже в полной темноте Кламо принес жене начальника ведро свежей питьевой воды и сходил для нее за углем и дровами: толстуха боялась ночных заморозков.
Жил-был на свете обыкновенный мальчик по прозвищу Клепа. Больше всего на свете он любил сочинять и рассказывать невероятные истории. Но Клепа и представить себе не мог, в какую историю попадет он сам, променяв путевку в лагерь на поездку в Кудрино к тетушке Марго. Родители надеялись, что ребенок тихо-мирно отдохнет на свежем воздухе, загорит как следует. Но у Клепы и его таксы Зубастика другие планы на каникулы.
Без аннотации Мохан Ракеш — индийский писатель. Выступил в печати в 1945 г. В рассказах М. Ракеша, посвященных в основном жизни средних городских слоев, обличаются теневые стороны индийской действительности. В сборник вошли такие произведения как: Запретная черта, Хозяин пепелища, Жена художника, Лепешки для мужа и др.
Без аннотации Рассказы молодого индийского прозаика переносят нас в глухие индийские селения, в их глинобитные хижины, где под каждой соломенной кровлей — свои заботы, радости и печали. Красочно и правдиво изображает автор жизнь и труд, народную мудрость и старинные обычаи индийских крестьян. О печальной истории юной танцовщицы Чамелии, о верной любви Кумарии и Пьярии, о старом деревенском силаче — хозяине Гульяры, о горестной жизни нищего певца Баркаса и о многих других судьбах рассказывает эта книга.
Без аннотации Предлагаемая вниманию читателей книга «Это было в Южном Бантене» выпущена в свет индонезийским министерством общественных работ и трудовых резервов. Она предназначена в основном для сельского населения и в доходчивой форме разъясняет необходимость взаимопомощи и совместных усилий в борьбе против дарульисламовских банд и в строительстве мирной жизни. Действие книги происходит в одном из районов Западной Явы, где до сих пор бесчинствуют дарульисламовцы — совершают налеты на деревни, поджигают дома, грабят и убивают мирных жителей.
Повесть известного китайского писателя Чжан Сяньляна «Женщина — половинка мужчины» — не только откровенный разговор о самых интимных сторонах человеческой жизни, но и свидетельство человека, тонкой, поэтически одаренной личности, лучшие свои годы проведшего в лагерях.
Меня мачеха убила, Мой отец меня же съел. Моя милая сестричка Мои косточки собрала, Во платочек их связала И под деревцем сложила. Чивик, чивик! Что я за славная птичка! (Сказка о заколдованном дереве. Якоб и Вильгельм Гримм) Впервые в России: полное собрание сказок, собранных братьями Гримм в неадаптированном варианте для взрослых! Многие известные сказки в оригинале заканчиваются вовсе не счастливо. Дело в том, что в братья Гримм писали свои произведения для взрослых, поэтому сюжеты неадаптированных версий «Золушки», «Белоснежки» и многих других добрых детских сказок легко могли бы лечь в основу сценария современного фильма ужасов. Сестры Золушки обрезают себе часть ступни, чтобы влезть в хрустальную туфельку, принц из сказки про Рапунцель выкалывает себе ветками глаза, а «добрые» родители Гензеля и Гретель отрубают своим детям руки и ноги.