Свои люди - [31]
— Никакой тут смекалки не нужно! — сказал Мишаня. — Просто вместо звонка лампочка…
— Это для вас! Для вас так кажется! А мне вот и не догадаться! — Личико Евгения Павловича разгорелось, в глазах светилась мечтательная, кроткая радость. — Сашенька, он смека-алистый… Однажды как-то, под осень, по-о-оздненько приехал. И вижу, пьяненький. Прямо с порога мне: «Евгений Павлович! В чем смысл жизни?..»
Эк копнул, а? О смысле жизни! Да ты, говорю, отдохни иди! Чего ж поздно так?» — «Не-е-ет! — уперся. — Я знать хочу!» Что ты с ним будешь делать? Что ему ответить? Если человек верующий, для него смысл в вере, в смирении перед богом… А если неверующий? В чем святая святых? Вот вы, любопытно знать, как думаете, Михаил Петрович?..
Мишаня, обследовавший в этот момент морозилку в холодильнике, прямого к себе вопроса услыхать от старика не ожидал. Глянул в его доверчиво распахнутые глаза, смутился.
— Честными чтоб все были… — сказал тихо.
И смутился еще больше, словно стыдное, неловкое что-то высказал. Но Евгений Павлович ответом остался доволен, бороденку пригладил, кивнул.
— Вот, вот! Истинно правду говорите! Правду, Михаил Петрович! Честным должен быть человек… — Он вдруг закашлялся, словно поперхнулся словом. Мишаня отвернулся, ему хотелось поскорее разобраться с холодильником, поскорее на солнце выйти.
Морозильная камера была вроде в порядке. Трещины в испарителе он не заметил. Значит, фреон в системе есть. А может, и вытек, надо конденсатор поглядеть…
— Повернуть хотите? — оправившись от кашля, спросил Евгений Павлович. — Давайте, давайте, помогу…
— Я сам… — Мишаня сдвинул холодильник.
В нижней части у конденсатора на привычном месте, где полагалось быть компрессору, торчали два спиленных ножовкой патрубка.
— Кто это сделал?
— Не донял, простите… — переспросил старик.
— Компрессор кто снял? — повторил Мишаня. И начал укладывать инструмент в чемоданчик. Все для него было уже ясным и понятным…
— Не смогу я отремонтировать…
— А что вы так опечалились? — удивился Евгений Павлович. — Да господь с ним! Его и Сашенька глядел, морочился… Это я так, для вашего же интереса! Не печальтесь…
Он вышел в коридор, но вернулся быстро. Ясные глаза из-под рыжих бровей глядели на Мишаню с торжественной строгостью.
— Простите мою старость! — и протянул кулачок. — За труды ваши. Всяко благо вознаграждаемо суть…
— Не надо мне ничего! — выдохнул Мишаня.
Он никак не мог прийти в себя. Эта оказия со снятым из холодильника компрессором сильно его озадачила. Вышел в коридор, но куда идти, запамятовал.
— Сейчас, сейчас, я вас проведу! Сюда, будьте добры! — дышал в спину сбивчивый шепоток Евгения Павловича.
Цветастый полог, загораживающий комнатку-боковушку, зашевелился, пахнуло оттуда горелым подсолнечным маслом. Вышла Ульяна, глянула на старика о ревнивой строгостью.
— Телогрейку накинь, батюшка!
— Ничего, ничего! Совсем не холодно! — засопротивлялся Евгений Павлович. — Солнышко на дворе… Тепло…
— Это для молодых тепло! А вам беречься надо! — . не сдавалась заботливая старуха. Но Евгений Павлович махнул рукой, не послушался, вывел Мишаню во двор.
Филецкий был уже дома. В глубине двора в сарае ярко светилось окно.
Мастер стоял у верстака, заваленного разноцветной проволокой, механическим хламом, высчитывал что-то на клочке бумаги.
В закутке сарая на пустом ящике примостился Фотий Маркелыч. Мишаню увидел, и лицо его расплылось в дурашливом радушии:
— А! Молодая смена!?! Рад, рад приветствовать! — И скосил взгляд в насупленное расчетами лицо мастера. — Вот пусть расскажет, как меня насчет культуры чихвостили! Председатель, тот, слышь, Сашуля, молчком-торчком! Я к нему подхожу. «Што ж, Лев Иваныч? За што ж при народе?» А он: «Исправляйтесь!» А? Исправля-я-я-яйтесь! А жинка Аркадьича прийдет… Попробуй ей грудинки не оставь…
— Кончай базарить! — поморщился Филецкий и карандашиком почесал затылок. — Та-а-ак! Скажешь, кафеля не было! Метлахской плитки сто штук… Понял?
— А донесу как? — растерялся мясник.
— Донесе-ешь! — усмехнулся мастер. Мишане подмигнул. — Побудь здесь… — Вышел во двор.
Не попрощавшись, бросился следом и Фотий Маркелыч.
Мишаня слышал позвякивание ключей за стеной сарая, просящий голос мясника.
— Тут кил семьдесят, Сашуля! Подбрось мотоциклом… А? Сахарный мой… Подбрось…
— Я вам не такси! — послышался в ответ недовольный голос. Потом звон ключей и охающий топот ног затихли у калитки.
Филецкий вышел из темноты, присел на верстак, закурил.
— Продавщица, в молочном сколько дала?
— А я не взял…
— Не взял, значит? Та-а-ак! С нее червонец надо было содрать…
Мишаня почувствовал, как долгая тяжесть прожитого дня навалилась на плечи.
— Вот сам и сдирай! — ответил тихо.
Филецкий втоптал сигарету в землю. Глянул в сумеречную тишь двора, усмехнулся.
— Ясненько! Верно Аркадьич говорил… Добрые дела наказуемы! Ве-е-ерно! — И вдруг резко повернулся к Мишане лицом. Глянул на него пристально. Какая-то почти детская бесправная обида тлела в его черных глазах. — За что же ты так, Миша! Я к тебе всем сердцем… А ты мне в душу плюешь… За что?
— Не буду! — ударил в Мишаниной груди тугой гулкий комочек. — Брать ни у кого не буду!..
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман о реально существующей научной теории, о ее носителе и событиях происходящих благодаря неординарному мышлению героев произведения. Многие происшествия взяты из жизни и списаны с существующих людей.
Маленькие, трогательные истории, наполненные светом, теплом и легкой грустью. Они разбудят память о твоем бессмертии, заставят достать крылья из старого сундука, стряхнуть с них пыль и взмыть навстречу свежему ветру, счастью и мечтам.
Известный украинский писатель Владимир Дрозд — автор многих прозаических книг на современную тему. В романах «Катастрофа» и «Спектакль» писатель обращается к судьбе творческого человека, предающего себя, пренебрегающего вечными нравственными ценностями ради внешнего успеха. Соединение сатирического и трагического начала, присущее мироощущению писателя, наиболее ярко проявилось в романе «Катастрофа».
Сборник посвящен памяти Александра Павловича Чудакова (1938–2005) – литературоведа, писателя, более всего известного книгами о Чехове и романом «Ложится мгла на старые ступени» (премия «Русский Букер десятилетия», 2011). После внезапной гибели Александра Павловича осталась его мемуарная проза, дневники, записи разговоров с великими филологами, книга стихов, которую он составил для друзей и близких, – они вошли в первую часть настоящей книги вместе с биографией А. П. Чудакова, написанной М. О. Чудаковой и И. Е. Гитович.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Андрей БОГДАНОВ родился в 1956 году в Мурманске. Окончил Московский государственный историко-архивный институт. Работает научным сотрудником в Институте истории СССР АН СССР. Кандидат исторических наук. Специалист по источниковедению и специальным историческим дисциплинам. Автор статей по истории общественной мысли, литературы и политической борьбы в России XVII столетия. «Сказание о Волконских князьях» — первая книга молодого писателя.
Степан Залевский родился в 1948 году в селе Калиновка Кокчетавской области. Прежде чем поступить в Литинститут и закончить его, он сменил не одну рабочую профессию. Трудился и трактористом на целине, и слесарем на «Уралмаше», и токарем в Москве. На Дальнем Востоке служил в армии. Познание жизни в разных уголках нашей страны, познание себя в ней и окружающих люден — все это находит отражение в его прозе. Рассказы Степана Залевского, радующие своеобразной живостью и свежей образностью, публиковались в «Литературной России», «Урале», «Москве» и были отмечены критикой. «На легких ветрах» — первая повесть Степана Залевского. Написана повесть живо и увлекательно.
Валерий Косихин — сибиряк. Судьбы земли, рек, людей, живущих здесь, святы для него. Мужское дело — осенняя путина. Тяжелое, изнуряющее. Но писатель не был бы писателем, если бы за внешними приметами поведения людей не видел их внутренней человеческой сути. Валерий Косихин показывает великую, животворную силу труда, преображающего людей, воскрешающего молодецкую удаль дедов и отцов, и осенние дождливые, пасмурные дни освещаются таким трудом. Повесть «Последний рейс» современна, она показывает, как молодые герои наших дней начинают осознавать ответственность за происходящее в стране. Пожелаем всего самого доброго Валерию Косихину на нелегком пути писателя. Владимир КРУПИН.
Алексей Логунов родился в деревне Черемухово Тульской области, недалеко от Куликова поля. Как и многие его сверстники — подростки послевоенных лет, — вступил в родном колхозе на первую свою трудовую тропинку. После учебы в школе ФЗО по профессии каменщика его рабочая биография началась на городских и сельских стройках. Затем работал в газетах и на телевидении. Именно эти годы явились основой его творческого мужания. В авторском активе Алексея Логунова — стихи, рассказы, а сейчас уже и повести. Но проза взяла верх над его стихами, читаешь ее, и угадывается в ней поэт, Видишь в этой прозе картины родной природы с нетерпеливыми ручьями и реками, с притихшими после прошумевших над тульской землей военных гроз лесами и перелесками, тальниковыми балками и неоглядными, до самого окоема полями… А в центре величавой картины срединной России стоит человек-труженик, человек-хозяин, человек — защитник этой земли. Куликово поле, люди, живущие на нем, — главная тема произведений А. Логунова.