Своё и чужое: дневник современника - [46]

16 апреля. Немцы перетекают в Германию, а мы — в их гнёзда, на свою землю. И они, и мы хотим подняться, очиститься, только им проще. Хлопочу для себя и вижу, что главным вопросом человеческим должен быть «Зачем?» Если бы все потрясатели основ задавали себе этот вопрос, они бы утихомирились.

23 апреля. Репортаж из Грозного: жизнь на обломках, среди развалин. Вся родная земля в обломках, начато и брошено, пущено на самотёк, заморожено. Извечное роковое сползание, уступки вчерашним силам. Зюганов победно шествует по стране и готовит ту самую кадровую революцию, которую проморгал Ельцин. Не хотелось бы выбирать между ними, а свежих да молодых у нас не любят. И получается, что прав растительный юнец: «Для меня есть только рэп, я живу одним днём». С младенчества хватаемся за яркие занимательные игрушки, чтобы ничего не видеть, не слышать до последней вспышки.

27 апреля. Бывают роковые совпадения. 24-го собрался на встречу с Горбачевым, а вместо этого был блокирован налётчиками в собственной квартире и час лежал на полу под прицелом юного уголовника. Утром из радиосводки узнал о нападении на Горбачева одного из местных психопатов. Толпа ликовала: поделом! Прости, Михаил Сергеевич, этот народ, они ещё долго не разогнутся. 200 лет назад было рано и на пороге XXI века всё еще рано, тебя не медали.

3 мая. Никогда не скучаю у вагонного окна, хотя в сотый раз вижу камышовые болотца, пашни, берёзовые колки, грачей... А вот стоит составу замереть, как недовольные голоса. «Почему стоим?» Остановки непереносимы и воспринимаются как призрак беды. А ведь иное движение верней ведет к гибели, чем самая длинная остановка. Одни со смехом, другие со злорадством, третьи с тревогой, но все толкают страну к 16 июня, жаждут перемен, когда по закону самосохранения следует — остановиться, очнуться.

23 мая. Бурная, неласковая весна с постоянными перепадами. Сельский житель в тревоге — что вырастет? Земля-то мёртвой не останется, а вот сельские люди — зрелище позорное и печальное, одна утроба. На воле и тишине они все, как на ладони, и ничего, что шло бы дальше назёма, картошки, сена и бутылки. А ведь 300 лет назад в таких сёлах кипели споры о вере, люди круто меняли жизни вслед за убеждениями, смело попирали плотское во имя духа. Далеко же ушли мы с тех пор.

31 мая. Яблоня в цвету под моим окном, на моей земле. Не чувство собственника взыграло, а радость ещё одного, заслуженного, обретения, к которому стремился давно. Теперь любой свободный день и час — своей земле и дому. Наверно, это возрастное.

17 июня. Ходили с урной по квартирам. Многие старички и слышать не желали о возвращении коммунистов: «При них, кроме работы, ничего не видели». Абсолютное большинство прошлое отвергли, 1/3 настроена прокоммунистически. Свое слово сказал маленький человек, который выбирает не вопреки всему, а под давлением житейских обстоятельств, и выразил твёрдую волю к централизованному порядку.

2 июля. Двойная радуга в полнеба — яркая, звонкая, победная, а под ней пылящее стадо, выстрелы кнутов, пьяные мужики на лавочке. Не нужно искать, придумывать работу, земля и дом заполняют каждый миг и подчиняют без остатка. Включился в природный круговорот и живу вместе с пчёлами, яблоней, огурцом. Как ни странно, нет других потребностей и желаний, собственно человеческая сфера не влечет и не тревожит, как будто её и вовсе нет. Так тысячи лет жили предки, и в этой переполненной односторонности — спасение.

24 июля. Погруженный в череду деревенских забот, не усвоит ни одной мысли, всецело приворожён землёй. Только ей одной стоит поклоняться, искать у неё защиты и спасения подобно язычникам. Золотистые сосняки, их буйный аромат. В молодых борах такая чистота, как в выметенной, прибранной избе. Так и у людей: благостное, неомрачённое начало, а потом гниль, вырубки, бурелом. Проглядел сочинения Мельникова о расколе. Замечательно верное определение его сути как приверженности к старине, боязни перемен. Ведь до сих пор все перемены несли обычному человеку только новые тяготы, обременения и тревоги. Тянется раскол через всю нашу историю: одним прибыльно, другим убыточно. Кого бы ни избрали 3 июля, всё равно оказался бы президентом меньшинства. Но если и через 10 лет сохранится такой расклад, то будущее безнадежно.

19 августа. Не надышусь, не нарадуюсь, не налюбуюсь. Это состояние должно быть непреходящим, но не зря древние оплакивали рождение и ликовали на погребении. Для них смерть была не уходом, а выходом. Таково же и наше русское, прозревающее «Отмучился». Как умиляться и созерцать, когда кровоточит Чечня, расползается террор, голодные забастовки — итог 5-летнего реформирования. Самый ходовой аргумент, против которого не возразишь: «Коммунисты грабили, но и нам перепадало, а демократы и собственной зарплаты лишили». Деревня держится натуральным хозяйством, а город — мелкой торговлишкой да подрядами. На этом фоне похваляются падающей инфляцией. Все стареет и уходит, но так стремительно обанкротилась нынешняя власть, что пахнет чертовщиной. Они никак не нащупают тот рычаг, который приведёт страну в движение, и только пугают возвратом прошлого. Повсюду взгромоздился и окопался чиновник — щедро оплачиваемый, защищенный и всемогущий. Он придумывает себе работу и подминает народ. Преступную чеченскую войну ведет аппарат и финансисты, это секрет полишинеля. Россия опять в западне, свершилась извечная русская триада: надежды — иллюзии — горькое похмелье. Жаль Лебедя: либо уйдёт, либо утихомирится, подножки ставят со всех сторон.