Свидания в непогоду - [49]

«Черт его знает, как еще обернется дело», — думал он теперь, надевая перед уходом часы.

При виде часов Петро улыбнулся и понемногу успокоился. Они были его собственные, возвращенные из злополучного залога березовской прокуратурой. Неприятной была для него, но нужной поездка в Березово по совету Земчина и Лесоханова. Его сбивчивый рассказ следователь слушал вначале недоверчиво, но, когда Петро описал приметы двух торгашей из «Новинского», живо заинтересовался. Дальше всё пошло своим чередом, и спустя несколько дней нескладный парень и его дружок-коротышка, на счету которых числились еще кое-какие грешки, оказались под надежным замком. Показания сельповской сторожихи не расходились с тем, что сообщили на допросе сами арестованные: они тоже видели в темноте нетвердо шагающую фигуру, подходили к ней близко, а потом повернули к реке.

— А я уж и себя готов был обвинить в соучастии, — рассказывал Петро в мастерских. — Такое дрянное самочувствие было.

— Поделом: не перекладывай, — отвечали ему.

«Вот оно как бывает», — думал Петро. Оглядев еще раз баньку, он тихо прикрыл за собой дверь.

На площадке, перед мастерскими, было пустынно, тихо; почти вся техника ушла в хозяйства, на полевые работы. Над Жимолохой клубился туман, в поселке кричали петухи.

Петро прошел в тень, под навес, где стоял ДТ с навешанным на гидроподъемник разбрасывателем. Он оглядывал со всех сторон то валкователь, то — на четвереньках, голову к земле, — низ стальной лопаты, шевелил губами: верен ли угол сгиба? Обжигая сигареткой пальцы, присел, затянулся дымком…

Всё было на месте, как задумано, выношено в бессонные ночи. На память пришли последние дни, недели. Слух о новом агрегате прошел по хозяйствам, и не раз уже Андрей Михалыч снимал приезжим механизаторам копии чертежей. А недели две назад вот здесь, под навесом, взмаливался Володя из «Зеленой горки»: «Выручайте, товарищи! По шестьдесят тонн навоза и торфа вывезли — никогда такого не бывало! А раскидывать нечем». — «Погоди, Володя, — улыбался тогда Лесоханов. — Вот эту штучку запустим, как дунет — ни одного штабеля не останется».

— Не спится, изобретатель? Смотри, штаны прожжешь!

Петро поднял голову: к трактору, сбивая кочки, подходил Миронов, — ему сегодня вести ДТ, испытывать агрегат.

— Грех, Коля, спать в такое утро.

Мелькнула длинная качающаяся тень: под навесом показался Земчин. Поздоровался, подсел к Петру, осторожно расставив ноги. Миронов легко, пружиной, вспрыгнул в кабину трактора, ощупал рычаги. Не спуская с него тягучего тоскливого взгляда, Земчин сказал, как будто про себя:

— Пожалуй, и мне бы время попробовать.

— Тяжело, Федя, — посочувствовал ему Петро.

— Нелегко, конечно. А надо…

Закурили. Солнце набирало высоту.

— Слышь, Петро, — соскочил на землю Миронов. — Говорят, запродал Шустров твой разбрасыватель. На корню Володе запродал да еще деньги вперед запросил.

— Мне что. На пользу было бы.

— Я к тому, что продает он, а с тобой волынку тянет, по бризу не рассчитывается.

— Рассчитается, — сказал Земчин. — Никуда не денется.

Подошло еще несколько человек, — балагурили, дымили, осматривали агрегат, подавая Петру и Миронову советы. Туман над Жимолохой утоньшился, припал к воде. У ларя, под раскидистой елью, перекатывал бочки вислощекий продавец.

— Вон, Петро, и Фролыч к банкету готовится.

— Ладно вам…

— Наши идут. Пора, хлопцы, — сказал Земчин и, опрокидываясь корпусом на руки, поднялся.

К навесу подходили Шустров и Лесоханов.

— Готово? — спросил Шустров, взмахнув рукой всем и ни к кому особо не обращаясь.

Петро, глядя под ноги, поскребывал ладонь. Миронов браво подтянулся:

— Так точно, товарищ начальник! Можно выезжать?

— За мостиком остановитесь. Там мы будем, — сказал, словно бы не замечая его, Шустров.

— Валкователь проверил? Инструмент захватил? — спрашивал Лесоханов Петра. — Хочешь на «газике» с нами?

Петро головой мотнул: «Нет!» — и Лесоханов не стал уговаривать слесаря, понял: не хочет с Шустровым ехать.

Миронов и Петро поднялись в кабину трактора. Забился мотор, из выхлопной трубы пыхнули сизые щепотки дыма. Вырулив на площадку, Миронов помахал товарищам: «Приветик!» — и под напутственные возгласы повел тарахтевшую машину на шоссе, к «Зеленой горке».

Ехать было недалеко. Меньше чем через час показался мостик через ручей. За ним некруто всползали к горизонту темные, превшие под солнцем, зеленогорские поля; в разных местах на них возвышались неброские издали, осыпавшиеся штабеля навоза и торфа. Возле ближайшего курганчика стояли кучно люди, блестели стеклами на солнце две «победы» и «газик».

— Привет, Шишкин! — сказал Миронов. — Тут целой комиссией пахнет!

Трактор грузно перевалил через размытую канаву. Под гусеницы бесстрашно, с приветливым лаем, бросились невесть как очутившиеся здесь Гайка и Шайба. Подрулив поближе к легковушкам, Миронов выключил мотор. Петро незаметно соскочил с другой стороны.

Народу на испытание агрегата собралось немало. Были здесь и Береснев, и правленцы из «Зеленой горки», и колхозные механизаторы. Все обступили трактор — кто рассматривал разбрасывающий аппарат, кто широкую лопату, треугольную, на манер наполеоновской шляпы; слышался голос Лесоханова, который давал пояснения. Отойдя к штабелю, Миронов и Петро прикидывали, с какой стороны сподручней начать. Кто-то вдруг спросил негромко, отчетливо: «А Петро где?» — и погромче: