Свидание на Аламуте - [12]

Раскрытые окна впускали ветерок Латинского квартала, обвевавший их разгоряченные головы ласковой вечерней прохладой. Она оказалась наполнена непривычным ароматом — сладко-ореховым. Мари пояснила, что это запах жареных каштанов.

Метать словесный бисер на французском оказалось куда труднее, чем в Новосибирске, на простом русском, — Точка Сборки никак не складывалась. В придачу сидевшая на кровати Мари азартно двигала челюстями, жуя резинку, и виртуозно вертела в пальцах босой ноги фломастер, что совершенно гипнотизировало Шкипера.

— Слушай, а если танцевать от Сены? — спросил он у Лис, задумчиво глядя на край голубого халатика. — Как это по-французски? La Seine?

Девушка перевела. Мари энергично замахала руками.

— Допустим, ловля ништяков в Сене… а?

— Мари говорит, что в Сене можно поймать только дохлую крысу, кусок автопокрышки и много всякого другого дерьма, — перевела Лис. — Сейчас реку постоянно патрулирует полиция. И еще она спрашивает, что такое nichtyak?

— Это такая фигня… ну, сама объясни ей, что такая, мол, фигня.

Лис перевела. Француженка запрокинула голову, растрепав рыжее гнездо, и захохотала.

— Она говорит, что мы очень веселые русские. Она видит таких в первый раз.

Шкипер попытался растолковать суть этих понятий Валисджанс по-английски, но еще больше запутался. Та продолжала хохотать, зажав своими выпирающими зубами новую сигарету. Бриллианты в ее брекете — наверняка настоящие — хищно блистали.

— Тогда, — растерянно сказал Шкипер, — давай еще кофе закажем, а?

Лис лениво потянулась к трубке, лежащей на столике. В этом отеле ее движения, всегда немного расслабленные, и жесты приобрели царственность, которой позавидовала бы сама Клеопатра.

Пока она заказывала кофе, взгляд Шкипера упал на раскрытую полосу «Пари-Матч». На весь газетный лист растянулся заголовок:

«LA MORT À LA MONTAGNE DES EXCREMENTS. SAUVEZ MADELEINE!»[6]

— А эта «Ма-де-лен» — это кто такая? — рассеянно поинтересовался он.

Тем временем в дверь постучали. Лис встала и пошла открывать; Шкипер сообразил, что ей просто хочется встретить портье в таком почти полуголом виде. Маленький, обезьяноподобный негритенок вкатил столик, накрытый белой салфеткой. Лис с усмешкой потрепала его по плечу бело-коричневой ливреи и небрежным жестом засунула в нагрудный карман мелкую купюру. И где она уже этому научилась, бестия? Мальчишка удалился.

— «…лиловый негр вам подает манто», — пробормотал Шкипер и попытался вернуться к прежней мысли. — Так, черт… так вот, Мари. Мадлен, эта, как ее…

Американка начала объяснять, даже не глядя в газету. Вернувшаяся с кофе Лис остановилась перед большим зеркалом в простенке и, прибирая золотистые волосы, перевела:

— Мари говорит, что профсоюз уборщиков музейного комплекса церкви Мадлен, заложенной Людовиком Четырнадцатым в тысяча семьсот шестьдесят четвертом году, объявил забастовку. А так как эти уборщики обслуживают расположенный поблизости платный общественный туалет, построенный тоже давно, в тысяча девятьсот пятом, то ситуация становится критической. Мадлен тонет в мусоре и плавает в запахе нечистот. В общем, наш русский пипец. По-нашему — бардак, по-французски — забастовка.

С полминуты Шкипер сидел, отпивая маленькими глотками жгучий, крепкий, густой кофе. Потом подскочил, опрокинув чашку прямо на газетные страницы, и заорал:

— О! Спасите Мадлен! Спасите рядового Райана! Даешь Мадлен!!!

Мари выпучила на него глаза, и совершенно развратные, зеленые ее кругляшки запрыгали в белках. Лис поперхнулась.

— Ты че?

А Шкипер, вспомнив мельком виденный Торсионный Танец Капитоныча, закружил по ковру в некоем подобии лезгинки.

— Оба-на! Есть! — воскликнул Шкипер и по-английски приказал американке: — Ну-ка, Мари, закрой глаза и поставь точку на карте. Точку, черт, фломастером своим.

Так как фломастер как раз был зажат между большим и указательным пальцами голой ступни Валисджанс, она просто спустила ногу с кровати и, хихикнув, ткнула в карту. Черная точка появилась как раз рядом с площадью Звезды. Шкипер приник к карте и, выхватив из пальцев Мари фломастер, победно взмахнул им.

— Все! Есть Точка Сборки! Давайте бисер метать, быстренько, бисерок… Как ты сказала? «Совэ» — это спасти? Совэ, совэ… Сова!!!

Лис перевела. Снова засмеявшись, Мари захлопала в ладоши и выдала пулеметную очередь французских слов.

— Она говорит, что сова по-французски — звучит как «ибу».

— Как?!

— Ибу, — с невинным лицом проговорила девушка. — Почти по-русски… Ладно, это обсудим. Значит: sauver — sauter — sonner… Спасать — прыгать — звонить. Что еще?

— С Мадлен с этой, давай, давай, Лисонька! Мадлен — это же имя! Магдалина! Ага, помнишь? Чтобы не маяться по жизни, надо выпить в мае с девушкой Майей майского чаю на площади Победы…

— Qu’est-ce que c’est?[7] — захлебываясь смехом, осведомилась Валисджданс.

— Непереводимая игра слов! Значит, нужно найти девушку по имени Мадлен и вылизать эту Мадлен… дочиста.

— Церковь или девушку? — деловито поинтересовалась Лис.

— Э-э…

Шкипер замялся, но тут Мари, немного успокоившись, безмятежно выдала по-английски:

— О’кей, я вас обожаю! Madel-EINE — sEIN. Грудь. Надо сначала испачкать грудь, а потом ее очистить. Wow!