Свет во тьме - [26]

… Поняв, что воду никто не подаст, помощник старосты тяжело встал с дивана и медленными неуверенными шагами по заблеванному ковру подошел к столу. На нем стоял стакан с какой-то прозрачной жидкостью. Лев Александрович дрожащей рукой поднял его и поднес ко рту. От стакана несло чем-то противным. «Что за дерьмо!», — в сердцах воскликнул помощник старосты и с размаху выплеснул стакан на пол. Но тут в его голову пришла мысль, от которой он как-то сразу протрезвел. В стакане была водка, более того, это был последний стакан водки, который оставался в доме. Он вдруг отчетливо вспомнил, как вечером налил этот стакан, чтобы утром было чем опохмелиться. «Водка! — застонал Лев. — Водочка моя!» Он упал на колени и попытался ртом собрать драгоценную влагу с грязного ковра. Но ничего не получилось.

Огорченный и разозлившийся помощник старосты с трудом встал и огляделся. В комнате валялось десятка три пустых бутылок из-под водки. Он начал судорожно осматривать их, не осталось ли где хоть капельки. Но одним из предметов особой гордости Льва было то, что после него остается только пустая посуда. Он окончательно протрезвел и недовольно посмотрел на загаженную комнату. «Нужно кого-то из уборщиц прислать навести порядок», — промелькнуло у него в голове. Однако более важная мысль сразу же вытеснила эту и заполнила все его существо: «Необходимо срочно выпить!» Но в квартире не было не только выпивки, кончились и деньги. «Придется идти в собор», — вздохнул «ответственный работник». Он прошел на кухню, открыл кран с холодной водой и долго пил ее, не в силах утолить мучившую его жажду. Затем, покачиваясь, прошел в туалет. Когда он встал с унитаза и дернул за цепочку смывного бачка, то из унитаза раздался пронзительный крик. Лев вздрогнул. «Неужели белая горячка?» — в страхе подумал он. «Что же делать?»

В этот момент в дверь его квартиры кто-то сильно застучал. «Левка, открывай, скотина!» — услышал он голос, который показался ему знакомым. «Ты кто?» — на всякий случай спросил помощник старосты, подойдя к двери. «Кто? Я-то Митрич, а вот ты …» — и дальше последовал поток матерной брани. Лев Александрович совсем успокоился: он узнал голос старенького сантехника из ЖКО Николая Дмитриевича, с которым нередко вместе выпивал и который по его протекции вошел в состав «двадцатки» собора. Помощник старосты как был — в майке и трусах — открыл дверь. И тут же на него с кулаками набросился красный от гнева старичок-слесарь, по голове которого стекали экскременты. Лев силой усадил сантехника на подставку для обуви, стоявшую в коридоре, и потребовал объяснений.

А случилось вот что. Накануне в доме засорилась канализация. На двери подъезда было вывешено объявление, чтобы сегодня, с девяти до двенадцати туалетами не пользовались. Митрич не спеша разобрал трубы в подвале. И надо же было ему заглянуть в выходившую прямо на его лицо трубу как раз в тот момент, когда Лев дернул цепочку смывного бачка…

Лев Александрович свою вину признал, хотя и не совсем: кто же читает всякие дурацкие объявления. Он предложил Митричу отмыться, что тот сразу же начал делать, и обещал в качестве моральной компенсации занести ему вечером две бутылки водки. Тот требовал четыре, в результате сошлись на трех. Проводив сантехника, помощник старосты нашел под столом свои рубашку и костюм, в котором за несколько дней до того валялся в луже. Пришлось лезть в шкаф и искать в куче хлама запасную одежду. Его внимание привлек фрак, который он однажды по пьяни выиграл в карты у какого-то оперного певца. Как потом певец оправдывался за пропажу реквизита, Льва не волновало. А вот фрак пришелся ему впору, и он надевал его всегда когда кончалась вся чистая одежда. Появление помощника старосты в соборе во фраке означало, что его квартира требует постороннего вмешательства. Несколько соборных уборщиц ехали к нему домой, убирались, стирали и гладили вещи, мешками выносили мусор, разбирались в шкафах. А потом Лев вновь оставался в квартире один до того момента, пока вновь не появлялся в соборе во фраке…

На дворе стоял 1975 год. В Петровской области был уже новый уполномоченный — Евгений Алексеевич Иванов. Его назначили вскоре после того, как в Петровскую епархию был назначен новый управляющий — митрополит Исайя. Прежний уполномоченный — Тимофей Иванович Николаев — справил свое шестидесятилетие и был отправлен на пенсию. Но вот куратор в КГБ у религиозных организаций области остался прежний — теперь уже полковник Николай Ильич Петров, которому до пенсии оставалось еще два года. Сегодня он встречался с новым уполномоченным для обсуждения положения дел в епархии. Накануне полковник участвовал в одном мероприятии, связанном с обильным застольем, поэтому на работе или, тем более, в облисполкоме показываться ему не хотелось. Несмотря на слабое сопротивление уполномоченного — мягкого и интеллигентного человека — встречу он назначил на одной из разбросанных по городу квартир, где сотрудники комитета встречались со своими осведомителями.

Евгений Алексеевич, естественно, осведомителем себя не считал. Он и так обязан был всю имеющуюся у него информацию передавать сотруднику комитета. Ему не нравилось само место встречи — какой-то обшарпанный двухэтажный домишко на окраине города, в котором жили одни алкаши, а в одной из квартир открыто торговали самогоном. Что характерно, торговлю никто не прикрывал. Наоборот, она служила своего рода прикрытием для посетителей используемой комитетом квартиры — ведь в дом таскались ежедневно десятки разных людей, поэтому на новые лица внимание никто не обращал.