— Непременно, — пообещала я трубке и открыла дверь. — Но, возможно, позвоню все-таки раньше, чем нагуляю пузо.
За дверью вместо ожидаемой комиссии по расследованию обнаружился смуглый улыбчивый парень лет двадцати пяти — двадцати семи, прямо с порога заверивший:
— На мой счет можете быть спокойны, но за Таррета не поручусь!
Я и сама успела с некоторым разочарованием отметить на его правой руке узкую полоску кольца, чуть потускневшего от долгой носки, и не нашла ничего умнее, чем поинтересоваться:
— А Таррет — это кто?
В трубке заинтересованно притихли.
— Второй следователь по вашему делу, — слегка озадаченно ответил парень. Я наконец-то сообразила, что это, должно быть, пилот — недаром же он так тщательно совал нос везде где мог? — но уточнить мне не дали.
«По ТВОЕМУ делу?!» — громогласно возмутилась трубка.
— Да не по моему, я просто свидетель! — машинально открестилась я и поспешно прикусила язык. — Мам, я попозже перезвоню, ладно? За мной приехали.
— Рино, — представился парень, тактично переждав бурю в трубке, и по-простому протянул ладонь для рукопожатия. — Представитель от ирейской стороны расследования.
На официальное лицо он, мягко говоря, не тянул — в потасканной куртке на шнуровке, растоптанных сапогах с темными следами болотной грязи и знатным зеленым пятном на штанах, как будто лично обползал все место крушения на четвереньках, — зато, должно быть, весьма гармонично смотрелся рядом с пилотом.
— Кейли, — я охотно пожала предоставленную конечность. Рука была сильной и теплой, и меня неуместно потянуло кокетничать — хотя бы осведомиться, готов ли новый знакомый поручиться за Гейла, — но воспитание победило. Тем паче что за этого сухаря я вполне могла поручиться сама.
— Помочь с багажом? — предложил Рино.
Я вежливо открестилась от помощи и вскинула рюкзачок на плечо.
— Гейл и Таррет ждут нас в космопорте, — сообщил ирейец, и не подумав спорить. — С намеченным планом возникла накладка.
— Какая? — настороженно поинтересовалась я.
— Настоящая «ласточка» с пассажирами должна была прибыть в восточный космопорт два часа назад, — просветил меня Рино и отошел в сторону, чтобы не мешать мне запирать дверь. — Но не прибыла. Сейчас проводится проверка всех космопортов планеты, но, похоже, «ласточка» даже близко не подлетала к легальным докам.
— А вы уверены, что она вообще на Иринее? — уточнила я и пошла за ним к матово-черному автофлаксу — идеально чистому и обихоженному, в отличие от владельца.
— Ее капитан связывался с «Востоком» за полчаса до назначенного времени посадки и интересовался, найдется ли в космопорте маг для подновления корабельных заклинаний и топливо без присадок для парного двигателя, — пожал плечами Рино и уселся за руль. — Судя по запрошенному количеству топлива и объему баков «ласточки», у него было впритык, чтобы долететь и сесть. К настоящему моменту звездолет либо уже приземлился и заправляется, либо пора вызывать ритуальную службу и поиски уже неактуальны.
Ирейец бодро стартанул в сторону «Севера», и я поспешила пристегнуться.
— То есть как неактуальны? — озадачилась я. — Разве мы не контрабанду в полом «двигателе» ищем?
— Контрабанду, — повторил Рино и криво усмехнулся. — Можно и так сказать. Но если «ласточка» расшибется, ее груз потеряет всякую ценность.
Я помедлила.
Конечно, в полом макете двигателя «ласточки» может уместиться много всякого интересного, но груз либо должен быть мягким, либо мелким: форма «контейнера» не позволит заставить его коробками и ящиками. Вот мешками — запросто, но что такого можно провезти в мешках, чтобы этим заинтересовался не только спецкорпус, но и Ирейя?
— У вас партию генераторов стащили, что ли? — рискнула предположить я.
— Если бы, — мрачно хмыкнул Рино. — Камарилл хоть сканер-детектором найти можно, если не на орбите, то в космопорте. А у нас стащили восемьдесят три кило чрезвычайно ценной органики.
— Погодите, — заторможенно сказала я. Восемьдесят три кило органики и заклинания четвертого класса сложности, традиционно применяемые для внутричерепных манипуляций, вместе складывались в какую-то совсем уж безрадостную картину. — У вас что, человека сперли и под заклинанием анестезии держат?!
Ирейец, не отрывая взгляда от дороги, открыл бардачок в подлокотнике и выложил мне на колени полиэтиленовый пакетик с холодным пирожком.
