Суперпрочность - [94]

— Куколка, давай с тобой знакомиться? — предложил ей подвыпивший молодой человек в мокрых плавках.

— Куколка не знакомится, — ответила Бель сердито.

— Какая злая куколка, — сказал парень и отбыл искать более покладистых куколок.

* * *

Куколка. Бель перестала обижаться на это фамильярное слово. На правду разве можно обидеться? Она — куколка. Почти. «Надо всё же постараться сегодня как-то объяснить девчонкам, что со мной происходит», — постановила Бель и, не допив сомнительный коктейль, поехала домой. Когда она шла по тропинке к остановке, впереди появились две старушки, в светлом лёгком платье и тёмном костюме, полненькая и худая, седая до белизны и крашеная брюнетка. На этот раз Бель не стала прибавлять шаг. Им было по пути, она и так шла быстрее них и, помня свои метания по кладбищу, гоняться ни за кем не собиралась. Она действительно их обогнала, обернулась. Бабушки улыбнулись ей, она им. Это были другие бабушки.

2 июля, вечер

— Сегодня у нас вечер единственной и неповторимой Белки! — провозгласила Катерина, когда все собрались в её хатке. — И наконец-то мы все в хатке!

— Шикоша в хатке, — сказал попугай под пологом.

— И даже Шикоша, который две недели провёл у консьержки, пока хозяйка по тарусам каталась, в хатке. Но Шикоша будет молчать, потому что Шикошам слова не давали, — предупредила Катя.

— А как же сплетни? — расстроилась Бель, которая не хотела вот так, с порога, всё вываливать. — Я надеялась всех послушать!

— Твоё расставание с Владом никто не переплюнет, нечего и конкурс устраивать, — ответила Катерина.

— Как расставание? — хором спросили Лена, Света и Яна.

Яна на сей раз не нюхала яблоко, стала веселее, круглее и сидела в общем кругу.

— Прошла любовь, завяли помидоры. Наш герой, из-за которого даже я готова была поменять мнение о мужиках в лучшую сторону, оказался таким же, как все, искателем биологической самки для оплодотворения яйцеклетки и взращивания его потомства. Медалей у сучки оказалось достаточно, а вот наследственность дурная. В вязке отказано, — сказала Катька.

— Кать, не спойлери! Пусть сама! Белка, колись уже, как случилось? — просила Яна, которая сильно распереживалась.

Бель поняла, что из всего её повествования ценным Катька сочла только эпизод с Владом. Придётся начинать с него. Она рассказала всё, начиная с предложения руки и сердца среди бабочек. Но странное дело, словно говорила о каких-то других людях. О другом Владе, которого она плохо знала, и о другой Белке, которая мечтала когда-нибудь выйти замуж. Когда Бель закончила на кольце, утонувшем в канале, все молчали.

— Белка, ты хоть поплачь или мордочку печальную сделай. Или отрыдалась уже? — спросила расстроенная до слёз Света.

— Видимо, отрыдалась. Всё это было как будто не со мной. Мне сначала очень его не хватало, но когда я ему позвонила из-за вируса в компе, а он заголосил от страха, что я тоже заразилась, как мама, мне так тошно стало! Место, где жила любовь, будто ампутировали.

— И вы теперь вообще не общаетесь? — спросила Лена.

— Звонил, когда коллекторы его из-за меня допекали. Даже денег предлагал…

— Так, может, он так помириться хотел? — воскликнула Света. — Может, он всё понял и хочет тебя вернуть?

— Человек, который назвал мою маму сифилитичной алкоголичкой, меня вернуть не может. Никогда, — ответила Белка.

— Поэтому наша Белка и стала такая странная. А ты губы назло ему подкачала, потому что он не хотел? Чтобы проверить чувства? — спросила Лена.

— Нет. Потому что иначе не могла. Они сами, — ответила Бель в надежде, что получится рассказать правду и о своих превращениях.

Девчонки переглянулись. Явно Катька их предупреждала, значит, не время пока.

— Лен, у тебя с машиной-то что в итоге? — резко сменила тему Бель.

— О покойниках либо хорошо, либо ничего…

— Кроме правды, — хором по традиции добавили девчонки.

— На списание моя блондинка. На запчасти, — вздохнула Ленка и добавила печально: — И машину я больше не хочу. Никогда не думала, как это ужасно: самой не пострадать, а другого человека покалечить! Прости меня, Белка!

— Да ладно, Лен, ты ж не специально! Я на тебя вообще не злюсь. Ты не виновата, — успокоила её Бель.

— В том-то и дело, что виновата! Я знаю, что виновата. Себя не обманешь! С этим каждый день просыпаюсь и спать ложусь, — ответила Лена, и на её глаза навернулись слёзы.

— А ты смотри шире. Тогда уж виноват боженька, который допустил в этом мире зло и несправедливость, — предложила Белка.

— Вот чтобы он больше их не допускал, я больше машину не хочу — помогаю боженьке! Ну её, эту блондинку. Янка, вы имя уже придумали? — сбежала от темы Лена.

— Придумали. Если девочка, то я называю Адэлина, если мальчик — он называет Генрих, — ответила Янка.

— Генрих Сергеевич? А Серёга знает, что он так сына хочет назвать? — засомневалась Катька.

— Пока не знает. Потом захочет. Не могу же я грудью кормить человека, чьё имя мне не нравится! — воскликнула Яна.

— И как он сейчас хочет? — спросила Бель, взяла из вазочки грецкий орех в скорлупе и расколола его пальцами.

— Сашей. Представляете — обычным Сашей! Александр Сергеевич! Ужас какой! — возмущалась Яна.