Сумеречный мир - [3]
Взяв коробку за донышко и подперев ее снизу коленом, я ощутила всю тяжесть, которую пару секунд назад испытывала Джейн. В чем большой и, пожалуй, не единственный минус переездов в другой город – это возня с кучей вещей. Багажник маленького минивена тети был доверху переполнен картонными ящиками, от одного вида которых меня начинало мутить. Но ситуация сейчас не казалась такой паршивой, потому что все самое плохое нам только предстояло сделать – разнести кучи этих коробок в дом. Самостоятельно. Без чьей-либо помощи.
– Надеюсь, мы управимся с этим за день, – вздохнула я, направившись по дорожке из гравия, ведущей к размашистым дверям с латунным молоточком в виде льва.
Джейн пробурчала что-то невнятное и поплелась за мной, подхватив одну коробку. Темное небо, нависавшее над нашим новым жилищем, делало его еще мрачнее, отчего мне немедленно хотелось бежать отсюда со всех ног. Дом был сделан в готическом стиле, и я не сомневалась, что он существовал не первое столетие. Высокие серые колонны из мрамора поддерживали крыльцо, где, расправив могучие крылья, сидели две горгульи – они, растянувшись в хитрых ухмылках, смотрели на меня своими кошачьими глазками и будто злорадно посмеивались над тем фактом, что нам предстоит жить в остерегаемом ими доме. Я серьезно задумалась над тем, какие «сюрпризы» нас ожидают, когда зайдем внутрь.
Разложив с Джейн коробки в гостиной, обставленной мебелью опять-таки в далеко невеселых цветах, я окончательно сдалась, когда она предложила мне разобрать весь хлам сегодня. Мало того, что половина тех чертовых ящиков с небольшими предметами интерьера, привезенными грузчиками, были утрамбованы и раскиданы по разным углам, так к ним подбавилась новая партия нашего личного «мусора», который требовалось перебрать в ближайшее время.
Обстановка внутри дома не отличалась красотою и изяществом – пошарканные стены, скрипучий пол, вытянутые окна с крошкой темного витража – все было своеобразной изюминкой этого «особняка». И да, кстати, Джейн уверяла меня, что наш новый дом – это некогда принадлежащие имения какой-то царской семьи – ну да, ну да. Будь так, разве стали бы продавать «имения» за вполне нормальную цену, доступную любой, хоть и не полной американской семьи? Нет, естественно. Тем более, я не думаю, что кто-то бы осмелился ставить на продажу такие ценные особняки. Поэтому, могу смело сказать – щебетания моей тети насчет того, что в нашем доме жил кто-то знатный – полная чушь. Быть может, некоторые нюансы с древними половицами и парочкой антиквариатных вещичек опровергали мой вердикт, но их было недостаточно, чтобы заставить меня думать по-другому.
Джейн вытащила из коробки краску для волос – темно-ореховую – и кинула мне. С рефлексами у меня были некоторые проблемы, и когда уже баночка достигла моей головы, я не успела увернуться – она прилетела в лоб. Замечательно.
– Ауч! – я потерла больное место, с раздражением поднимая с пола краску – даже не представляю, как буду выглядеть, когда покрашу ею свои золотистые волосы. А хотя, что тут думать? – это наверняка будет убого. Самое паршивое, что я не могу отказаться от этого из-за кое-каких неприятных нюансов, связанных с моим покрытым мраком и ужасом прошлым…
– Прости, – Джейн подняла руки на уровне плеч, дабы извиняясь. Нырнув в коробку, она вновь достала что-то и запульнула в меня – сейчас я включила свою внимательность и сразу поймала… косметичку?
Надломив бровь, я с непониманием уставилась на тетю, которая порхала между картонных ящичков, выискивая что-то. Темные локоны, ниспадающие на спину, подпрыгивали с каждым ее резким движением или, и я уже предугадывала, что, примерно, с противоположным цветом волос буду выглядеть где-то так. Но… только в сто раз хуже. Нет, в – миллион. Думаю, мне не пойдет цвет древесной коры (как написано на упаковке).
– Слушай, я не буду еще наносить макияж, – стальным голосом заявила я, держа косметичку в вытянутой руке так, словно та была жирной отвратительной крысой. В жизни я ни разу не красилась – не по тому, что не хотела выглядеть лучше, а по тому, что у меня просто не было такого шанса – преобразиться с помощью каких-то средств. Там, где я была почти половину своего существования понятия «наносить макияж» не было мне знакомо, и, скорее, меня пугал сам тот факт, что впервые придется ознакомиться с чем-то таким непривычным.
– Я не говорю, чтобы ты штукатурилась, как я, – тетя закатила глаза, и я не могла не обратить внимания на ее ярко-красные губы и подведенные черным карандашом глаза – конечно, выглядит вполне неплохо, но я бы не решилась также накраситься. – Просто загляни внутрь и посмотри, что там лежит.
Вздохнув, я расстегнула замочек и увидела…ножницы? Они блеснули при солнечном свете, просачивающемся через заляпанное окно, и я тут же выронила косметичку и отпрыгнула от нее.
– О-о-о-о, нет, я не собираюсь стричь свои волосы, – лихорадочно запихивая длинные пшеничные локоны в капюшон, кинула я. Надеюсь, я правильно поняла Джейн, и ножницы она мне дала для этого дела, а не для чего-то другого…
Но когда она вынырнула из коробки и снова открыла рот, я почувствовала себя полной дурой.
Ее жизнь – цепочка скучных, однообразных событий. Она привыкла не получать того, чего хочет. Неуклюжая Скайлер Грейс, пытающаяся найти ответы на загадки своего прошлого, однажды сталкивается кое с кем, кто переворачивает ее жизнь вверх тормашками и превращает в сущий Ад. Самоуверенный, самовлюбленный Габриель Эйнсфорд – тот, из-за кого Скайлер начинает еще больше ненавидеть свою жизнь, становится для девушки настоящей занозой в заднице. Они постоянно сталкиваются на улицах, случайно встречаются, отчего у Скайлер появляется мысль, что Габриель «ненароком» ее преследует.
«Отранто» — второй роман итальянского писателя Роберто Котронео, с которым мы знакомим российского читателя. «Отранто» — книга о снах и о свершении предначертаний. Ее главный герой — свет. Это свет северных и южных краев, светотень Рембрандта и тени от замка и стен средневекового города. Голландская художница приезжает в Отранто, самый восточный город Италии, чтобы принять участие в реставрации грандиозной напольной мозаики кафедрального собора. Постепенно она начинает понимать, что ее появление здесь предопределено таинственной историей, нити которой тянутся из глубины веков, образуя неожиданные и загадочные переплетения. Смысл этих переплетений проясняется только к концу повествования об истине и случайности, о святости и неизбежности.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.
Эйприл Мэй подрабатывает дизайнером, чтобы оплатить учебу в художественной школе Нью-Йорка. Однажды ночью, возвращаясь домой, она натыкается на огромную странную статую, похожую на робота в самурайских доспехах. Раньше ее здесь не было, и Эйприл решает разместить в сети видеоролик со статуей, которую в шутку назвала Карлом. А уже на следующий день девушка оказывается в центре внимания: миллионы просмотров, лайков и сообщений в социальных сетях. В одночасье Эйприл становится популярной и богатой, теперь ей не надо сводить концы с концами.
Сказки, сказки, в них и радость, и добро, которое побеждает зло, и вера в светлое завтра, которое наступит, если в него очень сильно верить. Добрая сказка, как лучик солнца, освещает нам мир своим неповторимым светом. Откройте окно, впустите его в свой дом.
Сказка была и будет являться добрым уроком для молодцев. Она легко читается, надолго запоминается и хранится в уголках нашей памяти всю жизнь. Вот только уроки эти, какими бы добрыми или горькими они не были, не всегда хорошо усваиваются.