Судьба одной карты - [27]
Рассматривая карту, нельзя вместе с тем не отметить один ее существенный недостаток. Еще Делиль указывал, что город Астрабад расположен на 3 южнее настоящего его положения. Делиль объяснял это тем, что мореплаватели не могли правильно определить положение города, так как он находится на персидской земле. Однако неверное указание широты имеется на карте не только для Астрабада. Так, Астрахань лежит на 47 параллели, а на самом деле ее широта 46°20′. Широта Баку на карте 38°45′, в действительности — 40°22′, широта северного берега Красноводского залива 38°15′, правильное его положение — 40°.
О недостатках карты Черкасского говорил и Александр Кожин (подробнее см. стр. 85–91). Его утверждение, что никакого устья в Балханском заливе нет и Черкасский просто «вымыслил» его на своей карте, было лишено оснований, однако замечание, что карта «бес пропорции и не против своех градусов положенная», правильно. Действительно, на карте не только неверно указаны градусы широты, но и нарушена взаимосвязь отдельных береговых участков. Так, полуостров Бузачи оказался севернее западной части дельты Волги, а полуостров Мангышлак на одной с ней параллели. Залив Александрбай показан на одной широте с островом Чечень, хотя в действительности он находится почти на целый градус южнее.
Чем следует объяснить эти ошибки на карте?
С большой долей уверенности можно считать, что при составлении карты 1715 г. не производились астрономические наблюдения. Не располагая данными астрономических определений и не зная географических координат отдельных точек морских берегов, составитель карты не мог правильно положить на нее материалы сделанных описей. Таким образом, нарушилось широтное положение отдельных участков берега и их взаимосвязь.
Чтобы подтвердить наше предположение и доказать, что причиной искажений на карте явились не материалы описей моря, а отсутствие астрономических определений, был проделан следующий эксперимент. Полностью сохранив очертания берегов карты 1715 г., мы нанесли на нее 10 опорных, как бы «астрономических» пунктов, а именно: 1) Астрахань, 2) Гурьев, 3) мыс Тюб-Караган, 4) вход в залив Кара-Богаз, 5) Баку, 6) мыс Сефидруд, 7) город Горган (Астрабад), 8) западную оконечность полуострова Челекен, 9) остров Чечень, 10) вершину дельты Куры. Координаты Этих опорных пунктов взяты с морской генеральной карты Каспийского моря 1948 г. Затем при помощи картографического проектора по частям были перерисованы очертания берегов с карты 1715 г. с верными определениями широт. Получилась карта, на которой общее изображение Каспийского моря, если не считать оставшихся искажений в ее юго-западной части, приблизилось к действительному (карта на стр. 84). Таким образом, оказалось, что составителю карты 1715 г. достаточно было бы наметить всего десять астрономических пунктов, чтобы дать верное определение широт на своей карте.
Мы указали на главный недостаток карты Черкасского — неправильное широтное положение отдельных участков берега. О втором ее недостатке, вызванном отсутствием съемок в юго-западной части моря, уже упоминалось. Третьим недостатком является преувеличенная ширина моря в средней части карты между Апшеронским полуостровом и мысом Тарта. Эта ошибка объясняется тем, что во времена Петра I в России еще не умели делать астрономические определения долгот на море. Научились этому значительно позже — в начале 90-х годов XVIII в.[33] Отсутствием долгот объясняется и растянутое изображение дельты Волги.
Судьба карты Черкасского после его гибели
В марте 1718 г., уже после гибели Черкасского, Петр дал указ о составлении новых описей Каспийского моря. Для выполнения этих работ назначили поручика морского флота князя Василия Алексеевича Урусова. В помощники ему был определен Александр Кожин.
Кожин сыграл весьма отрицательную роль в судьбе карты Черкасского, поэтому остановимся на его действиях подробнее. Напомним, что Кожин ослушался царского указа и сбежал во время организации похода в Индию в 1717 г. За дезертирство ему грозил военный суд. Однако Кожину удалось избавиться от суда и даже получить новое назначение. Произошло это при следующих обстоятельствах. Чтобы оправдать себя в глазах Петра, Кожин после смерти Черкасского снова прибег к клевете. Он еще раз попытался уверить царя в заведомо неправильных действиях погибшего начальника экспедиции и этим объяснить свое бегство. Первая попытка Кожина оклеветать Черкасского еще при его жизни не увенчалась успехом. Его доносам не придали значения, а самого Кожина арестовали. Но гибель экспедиции изменила положение вещей в его пользу. Он мог утверждать, что был прав, предсказывая плачевный исход этого предприятия, и теперь к его наветам на погибшего Черкасского стали прислушиваться.
На допросе в сенате Кожин объявил, что навлек на себя гнев начальника тем, что отказался вместе с ним плутовать и воровать, и опровергнуть его показание было некому. Он объявил, что в 1716 г., во время пребывания вместе с Черкасским на Каспийском море, им были сделаны описи восточного берега, доказывающие, что в Балханском заливе нет никакого следа прежнего устья реки [50]. Так как Кожин был опытным гидрографом, Петр обратил внимание на его сообщение. Ему удалось поколебать уверенность царя в существовании устья Актама.
