Строители - [239]

Я хотел сказать-объяснить, что он не прав, но Несветов уехал.

Подул ветер, в воздухе кружились и падали осенние листья.

…На стройке я встретился с Роликовым, Моревым и Сечкиным.

— Был в главке. Получил ответ, что восстановить Быкова нельзя, — сказал я.

— Понятно, — ответил Морев.

То же я сказал и Карлу Альбертовичу.

— Verstadnis — понимаю, — ответил он.

Я позвонил Вяткину.

— Был в главке. Несветов сказал, что Быкову помочь нельзя.

— Так, понятно.

— Что понятно?! — закричал я в трубку. — Что вам всем понятно?

— Чего ты кричишь, Виктор, — ласково заметил Вяткин. — Такой выдержанный товарищ и вдруг?..

— Знаете что… пошли вы все подальше.

Вяткин рассмеялся:

— Можно и пойти, лишь бы был толк.

— Какой толк?! — кричал я. — В чем толк?

Глава восемнадцатая Еще несколько страниц о Быкове и письма

Быкову снилось, что он на стройке, снова стоит на пригорке. Пять, шесть экскаваторов, нет, он ошибся, их гораздо больше, опускают ковши в котлован и тащат их вверх. Подъезжают машины. Но странно, из ковшей ничего не сыплется в кузова. Почему?.. Ах да, ведь котлован уже давно закончен. Конечно, выкопан! Для чего же на стройку снова пришли экскаваторы?

Это Ким, чертов Ким со своими штучками! Ну ясно — сейчас должно приехать начальство, Ким хочет показать, как они быстро работают… Машины с пустыми кузовами быстро отъезжают и несутся куда-то, словно в самом деле возят грунт.

«Ким, — кричит он, — а ну-ка сюда!» И Ким, как раньше, бежит на пригорок. «Что ты, с ума сошел, Ким? Почему порожние машины?»

Ким отвечает, но Быков не слышит слов — экскаваторы подняли шум и визг… Вдруг он видит, что кто-то медленно идет к ним. В белом. Кто же это на стройке ходит в белом? Нефедов! Ну да, это он впервые знакомится с Нефедовым.

Как это впервые, ведь они уже год работают вместе, даже успели поссориться. Но Нефедов представляется и говорит, что работа организована хорошо… Как же хорошо, когда экскаваторы грузят воздух, а машины воздух возят?! Смеется он, что ли?

…Быков проснулся. Серое, холодное утро вторглось в комнату. Напомнило безжалостно и так ясно, что для него уже нет стройки, что вот он сейчас, в рабочее время, лежит в постели — он, начальник стройуправления! Не будет уже чудного Роликова с его хлопцами, молчаливого диспетчера Сечкина, которому он недавно помог получить квартиру, не будет хитрого Кима, финансового бога Михаила Александровича и еще многих других, которые составляли его коллектив, его СУ. Не будет иностранных рабочих и инженеров, их многоязычного говора, длинных крытых машин, только что прибывших из Софии, Берлина, Праги, Бухареста, Варшавы, что придавало стройке особый колорит и значимость. Не будет большого ползучего крана, стройдвора, где нарезались все деревянные детали для стройки, даже кусок доски длиной в метр (он так гордился — на стройке нигде нет ни щепы, ни обрезков); бытовок, за которые он получил выговор: очень шикарно их отделал (потом возили экскурсии смотреть образцовые бытовки, а выговор так и не сняли). Не будет площадки, дорог, окаймленных ящиками с цветами и, наконец, не будет самого здания, которое уже высится над домами, рекой, над тополями… Конечно, дадут новое стройуправление. Но это будет другой коллектив, другая стройка. Тяжесть от утраты давила его. Если б он мог… если бы он мог все вернуть назад!..

В окно он видел, как по тротуару спешат люди: направо, налево, пересекают улицу. Каждый по своему маршруту. Быков знает, что, как бы ни был сложен их маршрут, люди прибудут на свое место, начнут работать. Только он в это утро никуда не спешит, лежит себе… Возникает еще одна мысль — ведь не будет Нефедова. Нефедова? А зачем он? И вдруг Быков снова очень ясно понимает, как нехорошо, неинтересно ему будет без Нефедова… Ерунда-то какая! Наоборот, будет очень хорошо. Кончатся споры…

Быков еще не встает. Если бы все сначала!.. Что бы он тогда сделал? Он задумался. «Не хитрить!» — приказал Быков себе. Он быстро встал, оделся и, не заглянув в Наташину записку, быстро вышел на улицу. Через двадцать минут Быков стоял на пригорке напротив стройки. Конечно, на Стройку он не пойдет, но то, что он должен решить, он решит здесь.

Низко пал туман. Нехотя моросил или, может быть, плакал мелкий дождь, под ногами чернели лужи. Казалось, спрятаться бы всему живому. Но по проспекту все так же вниз-вверх деловито и неудержимо шли машины, бежали озабоченные люди, а на стройке, едва угадываясь в высоте, двигалась большая стрела и странно, казалось сами по себе, в воздухе плыли две колонны.

Он помнит первые колонны, собрание. И потом приход Нефедова — это было год назад.

Пришел эдакий веселый молодой человек с дурацкими идеями о потоке снизу вверх, об объединенной бригаде. Ну как это может быть, скажите, чтобы поток шел вверх, или что это за бригада в триста человек? Нефедов тогда говорил, а Быков думал тяжелую начальническую думу о перерасходе зарплаты, о недостающих материалах, о бытовках, о столовой, наконец. Черт побери, как все стало сложно с приходом на стройку иностранных фирм! Хорошо Нефедовым — веселым, чистеньким. У них идеи… Быкову всегда доставалась одна черная работа. Рассказывают, что Нефедов сирота, прошел трудный путь, сам выбился в люди… «Чепуха это, — думал тогда Быков, — разве у таких улыбчивых пареньков могла быть трудная жизнь? Сочинил сам легенду и сам пустил ее в ход».