Стретч - 29 баллов - [65]

— Я мало понимаю в мебели, но твоя, мне кажется, просто блеск.

— Если действительно понравилась, могу сделать скидку.

Стол был бесподобен. Он был непохож ни на какие другие столы, которые я видел раньше, однако не настолько причудлив, чтобы прятать его от друзей. Не скучный, но и не стремный. Дальше этого мои эстетические стандарты не шли.

— Сколько стоит?

— Стол? Шестьсот.

— Ой, Билл, я не знаю…

— Пятьсот пятьдесят?

— Ну…

— Почему не купить? Если действительно нравится?

— Билл, я тебе должен кое-что рассказать.

Билл запер мастерскую, и мы вернулись домой.

По дороге я кратко ввел его в курс дела, опуская подробности, в которые и самому не хотелось верить. Он молча слушал. Рассказав свою историю человеку, который не был знаком ни с кем из действующих в ней лиц, я почувствовал настоящее облегчение. Мне даже удалось кое-что приукрасить в свою пользу. Вечер в доме родителей Тома расцветился праведным гневом, Гамлет и Гретхен задвинули в тень Фауста, поливающего грязью Папу Римского, который как театральный прообраз больше подходил к случаю.

Билл не проявлял особого участия, но и не пытался использовать материалы дела в интересах обвинения. Когда мы подошли к двери его дома, он сжал мое плечо:

— Если тебе нужна смена обстановки, можешь оставаться у меня, сколько захочешь.

Не успел он закончить фразу, как я почувствовал себя виноватым. Ведь именно на этот результат я и рассчитывал, жалуясь на непутево проведенное Рождество. Я не оставил Биллу никакого выбора. Надо будет отблагодарить его, как только смогу.

Во время ужина на душной кухне я вспомнил, что Билл в письме говорил о троих детях, но пока я видел только двух — проказницу Дебби и барабанщика Бена. Когда мы вернулись, Сью заперла детей в гостиной с телевизором, и меня так и не представили их младшему сыну Мюррею. Флэш, вздрагивая, дремал у плиты.

— Надеюсь, тебе нравится баранина, мы берем мясо у соседа-фермера, баранину мало кто ест в наши дни, но я на ней выросла, и Билл тоже ее любит по воскресеньям, правда, Билл? Кстати, вспомнила: завтра надо будет съездить в магазин, у нас припасы кончаются, и в школе надо с утра быть, Джон готовится к проверке, детей рано придется поднимать, я оставлю их в библиотеке, путь Джоанна заберет Мюррея прямо оттуда, да, правильно, подвезите меня в восемь, если можно, я уверена, что Фрэнк найдет чем заняться…

Билл вновь погрузился в угрюмую задумчивость. Он отправлял еду в рот, не отрывая взгляда от тарелки. Сью с лихвой заполняла все паузы в разговоре. Она поведала, что работает секретаршей в местной начальной школе, и немедленно оседлала, как показали несколько следующих недель, свою главную тему:

— Нам было бы намного легче, будь у нас вторая машина, Билл мог бы приезжать и уезжать, когда ему захочется, я бы могла отвозить Мюррея в Олдеберг, разобравшись с Беном и Дебби. Я говорила с Джоном, он разрешил, я могла бы оставаться подольше, если надо что-нибудь закончить, компенсируя потерянное время, и не приходилось бы злоупотреблять добротой Джоанны. Хотя она не возражает…

— Сью, мы на эту тему, кажется, уже говорили.

— Но когда мне нужно вернуться домой пораньше, сразу вспоминается, разве не так? Потому что неудобно…

— Не так уж неудобно.

— Да. Но и не идеально, иногда кажется, что за пару сотен фунтов мы могли бы…

— Сью. Хватит уже.

Она неохотно замолчала. Я с трудом составлял картину из обрывков. Почему Мюррей не может ходить в ту же школу? Я уловил, что с этим вопросом связаны какие-то затруднения, о которых они могли говорить только окольными путями, и не стал допытываться.

Сью набралась храбрости:

— Видишь ли, Фрэнк, у нас раньше была вторая машина, старенькая «аллегро», я на ней ездила, но в прошлом году ее пришлось продать, у нас было туго с деньгами, и если честно, эта свистопляска так и не закончилась, ну как жить здесь с одной машиной, никуда пешком не дойдешь, автобусы в Хай-Элдер не ходят, да и с какой стати, если они ходили бы, мы бы были единственными пассажирами, да и Мюррея каждый день в Олдеберг невозможно возить, ведь правда? Когда Билл по выходным уезжает на рынок, я здесь с ними одна как на острове…

Билл покачал головой:

— Думаю, Фрэнку это все неинтересно.

Я чувствовал растущую неловкость. Сью, казалось, хотела назначить меня третейским судьей, роль которого я вовсе не собирался на себя брать. Людей нельзя травить сказаниями об исчезнувшей «аллегро», уж больно они грустные. Сколько они могли выручить за машину? Восемьдесят фунтов? Это ж насколько «туго» должно быть с финансами? Я представил себе, как ужасно быть бедным, и не просто бедным, а с тремя детьми, да еще с талантищем, не имеющим экономической ценности. Удивительно, как Билл только не воет волком от горя и злости?

После острой баранины с запашком мертвого дикого животного Сью отпря вилась укладывать детей.

— Извини, Билл, что я тебе сразу все не рассказал.

— А что бы ты мог сказать?

Билл посмотрел на меня глазами в красноватых прожилках и развел руками в знак прощения.

— В шахматы?

— Давай.

Билл выложил на стол массивную доску и фигуры.

— Сам сделал.

Стильные, но простые фигурки вокруг основания были украшены полосками цинка, поля на доске были сделаны из двух сортов матового металла.