Стретч - 29 баллов - [66]
— Как., красиво.
Биллу, видимо, надоел мой ограниченный словарный запас.
— А я думаю — говно говном.
По части шахмат я не силен. Сделаю три хода — и уже хочется предложить ничью. Меня бы совершенно устроил договор, по которому ни одна из сторон не теряет лицо. Мой ранний стиль игры, взявший на вооружение лихую тактику Каспарова — он как-то раз сказал: «Ну, как ходят фигуры, я немного знаю», — позволял побеждать Мэри, но не спасал от людей, которые во время игры не ели финики, не делали себе маникюр и не звонили бабушке.
Билл играл медленно, но, как мне показалось, умело. Несмотря на кошмарные вопли наверху, где Сью пыталась загнать детей в постель, он не отвлекался от доски и, сделав ход, всякий раз докучливо утвердительно хмыкал. За полчаса он побил меня четыре раза. Сью, наведя наверху подобие порядка, вернулась на кухню и смотрела на нас из дверей. Билл не отрывался от доски. Мы начали пятую партию.
— Ой, извините, не хотела вам мешать.
Несколько минут она напевала что-то бессвязное в другой части дома. Затем принялась греметь чем-то в шкафу в прихожей. Билл нахмурился и чуть повернул голову, но ничего не сказал.
— Ладно, мальчики, пожалуй, я тоже пойду, — прочирикала она из прихожей.
После минутного молчания — мы продолжали играть — на лестнице раздались грузные шаги Сью.
Деньги
Я договорился с Биллом, что буду платить ему за постой по 40 фунтов в неделю. У меня появилась норка, из которой меня не так-то просто было выгнать. Деньги для Билла значили слишком много. Чем больше он посвящал меня в свои финансовые дела, тем больше я понимал, какой я счастливчик Вот пример. Билл не только ничего не мог продать, но еще и попал в ловушку обесценившейся недвижимости. Коттедж он приобрел в конце восьмидесятых, когда яппи первой волны вздули цены, покупая себе загородные дома про запас Потом они расползлись по своим виллам, и в начале девяностых коттедж потерял треть стоимости. Вдобавок Билл умудрился получить ссуду с нулевым депозитом, после чего трындец наступил полностью и окончательно.
Если Биллу удавалось продать хоть одну мебелюгу в месяц и выручить четыреста фунтов, это считалось удачей. Деньги уходили на покупку древесины, металла, инструментов, обслуживание машины, остатки выплачивались в счет погашения ссуды. Недостающие деньги вносила Сью. Еду для всей семьи они покупали на детское пособие.
Если между ними случался разговор, то лишь о деньгах. Тема денег постоянно подбрасывала головоломки, ужом пролезала в мозги и свивалась там кольцами. Каждые несколько дней деньги решительно отодвигали в сторону все остальные темы: то близился день рождения кого-нибудь из детей, то Бен разбил окно в гостиной, то Дебби требовалось платье для школы. Для Тома и Люси деньги были пушистым шарфиком, в который они кутали свои носы, для Билла и Сью — куском брезента, которым они латали прорехи в своем бытие. Временные меры приносили больше вреда, чем пользы, не оправдывая связанных с ними надежд.
Помимо денег и второй машины мысли Сью ежедневно занимал Мюррей. Когда ему было два года, у него обнаружили отклонения от нормы. Выглядел он очень странно: худенькое тельце и огромная голова со светлыми, почти белыми волосиками. И Билл, и Сью тоже были худые, но жилистые и смуглые как цыгане. Их сын с виду был само спокойствие, редко открывал рот, но, по словам Билла, временами впадал в состояние бесконтрольной ярости и печали, и припадки длились часами. Из-за непредсказуемого поведения его каждый день приходилось возить в спецшколу в Олдеберг. Им говорили, что в один прекрасный день Мюррей может вернуться к нормальному состоянию, но может остаться таким и на всю жизнь — никому не дано этого знать.
Меня поразило, с какой благодушной миной Билл рассказывал мне о Мюррее, это в его-то материальном положении. Понаблюдав за ними с неделю, я понял, что они приняли Мюррея как данность и не травили себе душу. Выбора все равно не было. С Мюрреем Бил обращался терпеливо и даже внимательно, зато к остальным детям относился с почти полным безразличием. Семейство возвращалось домой около пяти на «транзите» Билла всем скопом, даже с Флэшем, который днем околачивался у мастерской. Каждый вечер Сью пережевывала то, что о Мюррее говорили в школе: как у него прошел день — хорошо или плохо, насколько он продвинулся в чтении, сколько раз рвался перекусить шнуры питания и так далее. Билл даже не пытался слушать. Я обычно сидел на кухне, он заходил, наливал себе молока и садился читать газету под трескотню Сью. Мне не привыкать к отцам, занятым только своими делами, но даже мне поведение Билла казалось беспардонным. Сью непрерывно сообщала мужу новости и о других детях: что говорят учителя в школе, с кем они дружат и тому подобные вещи. Билл никак не реагировал. Проговорив с час, Сью выдыхалась и принималась за ужин.
Странно, но дети, похоже, ненавидели ее за болтливость. Пока мать без умолку вещала, Бен не отходил от отца и лишь изредка прерывал материнскую трескотню возражением или оскорблением: «Нет, мам, не ври», «Господи, мам, ты такая спазма», «Не трожь меня, серятина».
Честно говоря, я всегда удивляюсь и радуюсь, узнав, что мои нехитрые истории, изданные смелыми издателями, вызывают интерес. А кто-то даже перечитывает их. Четыре книги – «Песня длиной в жизнь», «Хлеб-с-солью-и-пылью», «В городе Белой Вороны» и «Бочка счастья» были награждены вашим вниманием. И мне говорят: «Пиши. Пиши еще».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
По улицам Иерусалима бежит большая собака, а за нею несется шестнадцатилетний Асаф, застенчивый и неловкий подросток, летние каникулы которого до этого дня были испорчены тоскливой работой в мэрии. Но после того как ему поручили отыскать хозяина потерявшейся собаки, жизнь его кардинально изменилась — в нее ворвалось настоящее приключение.В поисках своего хозяина Динка приведет его в греческий монастырь, где обитает лишь одна-единственная монахиня, не выходившая на улицу уже пятьдесят лет; в заброшенную арабскую деревню, ставшую последним прибежищем несчастных русских беспризорников; к удивительному озеру в пустыне…По тем же иерусалимским улицам бродит странная девушка, с обритым наголо черепом и неземной красоты голосом.
Если обыкновенного человека переселить в трущобный район, лишив пусть скромного, но достатка, то человек, конечно расстроится. Но не так сильно, как королевское семейство, которое однажды оказалось в жалком домишке с тараканами в щелях, плесенью на стенах и сажей на потолке. Именно туда занесла английских правителей фантазия Сью Таунсенд. И вот английская королева стоит в очереди за костями, принц Чарльз томится в каталажке, принцесса Анна принимает ухаживания шофера, принцесса Диана увлеченно подражает трущобным модницам, а королева-мать заводит нежную дружбу с нищей старухой.Проблемы наваливаются на королевское семейство со всех сторон: как справиться со шнурками на башмаках; как варить суп; что делать с мерзкими насекомыми; чем кормить озверевшего от голода пса и как включить газ, чтобы разжечь убогий камин...Наверное, ни один писатель, кроме Сью Таунсенд, не смог бы разрушить британскую монархию с таким остроумием и описать злоключения королевской семьи так насмешливо и сочувственно.
Тед Уоллис по прозвищу Гиппопотам – стареющий развратник, законченный циник и выпивоха, готовый продать душу за бутылку дорогого виски. Некогда он был поэтом и подавал большие надежды, ныне же безжалостно вышвырнут из газеты за очередную оскорбительную выходку. Но именно Теда, скандалиста и горького пьяницу, крестница Джейн, умирающая от рака, просит провести негласное расследование в аристократической усадьбе, принадлежащей его школьному приятелю. Тед соглашается – заинтригованный как щедрой оплатой, так и запасами виски, которыми славен старый дом.
Жизнь непроста, когда тебе 13 лет, – особенно если на подбородке вскочил вулканический прыщ, ты не можешь решить, с кем из безалаберных родителей жить дальше, за углом школы тебя подстерегает злобный хулиган, ты не знаешь, кем стать – сельским ветеринаромили великим писателем, прекрасная одноклассница Пандора не посмотрела сегодня в твою сторону, а вечером нужно идти стричь ногти старому сварливому инвалиду...Адриан Моул, придуманный английской писательницей Сью Таунсенд, приобрел в литературном мире славу не меньшую, чем у Робинзона Крузо, а его имя стало нарицательным.