Стрелец удачливый - [20]

— Исправно. У меня бухгалтер — дока по этой части. Налоговая инспекция к нам не подкопается.

— Вот что я хотел тебе сказать, Алеша. Не увлекайся закупками скоропортящихся товаров. Думаю, что наступают тяжелые времена. По крайней мере ты поступил хорошо, что ушел из «Гладиатора». Они купили новый выпуск ГКО и ОФЗ?

— Да, на те деньги, которые должны были уплатить за купленные без предоплаты товары. Ведь в начале года нам верили.

— Вот и хорошо. Тебя заинтересовало, откуда у меня деньги, верно? Отвечу: у меня сейчас пара миллионов свободна, и в случае катастрофы я тебя выручу, но будет лучше, если этой катастрофы не случится. Чутье ученого говорит мне, что жизнь для народа будет тяжелой. Она и так тяжелая, но теперь станет совсем туго. Ну да ладно, сынок. Народ заслуживает тех судеб и тех вождей, которых себе выбирает. Давай подумаем о себе самих. Какие у тебя планы?

— Ну, в общем-то, они не такие уж обширные. Вот если бы моей теперь маленькой фирме удалось получить заказ на поставку продуктов и вин в одну из самых крупных московских гостиниц: «Националь», «Балчуг» или «Рэддисон-Славянская», мы крепко встали бы на ноги. А пока торгуем понемногу, сводим концы с концами.

— Я подумаю об этом. Послушай, Алексей, ближайшую неделю я буду очень занят. Оставлю тебе «Роллс-Ройс» — будешь производить впечатление на фирмы, с представителями которых доведется встречаться, — а сам завтра улетаю домой. Я вспомнил, что четвертого июля в Москве открывается Всемирный математический конгресс и мне нужно кое с кем встретиться.

— Я не заметил в Москве никаких приготовлений к столь важному событию, папа. Наоборот, там готовятся к Детской Олимпиаде, — покачал головой Алексей.

— Я имею в виду Всемирный математический конгресс 1968 года. Алеша. Удивлен? Не думай об этом, я тебе потом все объясню.

На другой день Алексей отвез отца в Хитроу, а сам вернулся в Лондон.

На самом деле все действительно едва не сорвалось для Михаила — он начисто забыл про конгресс, на котором собирался присутствовать. В 1968 году он был болен и не смог приехать в Москву из Женевы, зато теперь собирался компенсировать этот промах. Дело в том, что во время своего первого выезда за границу Михаил познакомился с одним из самых многообещающих молодых американских математиков — Келли Райтом, который специализировался в области вычислительных машин. Они постоянно переписывались, и уже в конце 1967 года Райт написал, что с несколькими единомышленниками основал фирму «Киборг Интернэшнл». И вот сегодня утром, тридцать лет спустя, просматривая длинные и плохо различимые колонки биржевых новостей в газете «Уолл Стрит Джорнэл», Михаил нашел «Киборга». Нет, эта фирма не добилась такого сногсшибательного успеха, как «IBM», «Компэк», «Майкрософт» или несколько японских компаний. Она скромно пряталась в самом низу колонки, уступая почти всем ведущим фирмам, а её акции котировались очень низко. И теперь Михаил решил вступить в игру.

Четвертого июля Орлов проснулся рано. Накануне сразу после прилета из Лондона он зашел в несколько магазинов на Тверской, торгующих современной вычислительной техникой, приобрел самые современные персональные компьютеры, лэптопы и последний крик японской технологии — крошечные цветные телевизоры на жидких кристаллах и огромные плоские плазменные телевизоры, которые можно вешать на стену, подобно картине — и отвез все это на дачу. Затем переночевал там, под покровом темноты перегрузил приборы в потрепанный «москвич», предварительно пронеся их через чуланчик Исаака Израилевича — теперь он перенесся в 1968 год — и, как было сказано выше, ранним утром приехал в московскую квартиру, сумев ускользнуть от наружки, в присутствии которой он теперь больше не сомневался. Впрочем, скрываться от наружки было не так уж и трудно — они не знали, за кем следят, и потому московская квартира находилась вне зоны их наблюдения.

Приехав в Москву, Орлов поспешно направился в парикмахерскую. Он знал, что никакими средствами не сумеет омолодить свою внешность лет до сорока, но ему хотелось выглядеть хотя бы на пятьдесят. Там его постригли, гладко выбрили и выполнили странную просьбу — вымыли лицо желтоватой краской. Это не сделало его моложе, даже наоборот, но Орлову хотелось, чтобы его лицо, изборожденное морщинами, приобрело болезненный вид. Довольный, он расплатился с мастером и вернулся в квартиру. Теперь предстояло самое главное. Он позвонил в бюро обслуживания гостиницы «Украина» — Михаил знал, что в шестидесятые годы всех участников международных конгрессов селили именно там, — на отличном английском языке представился сотрудником британского посольства и узнал телефон американского ученого профессора Райта. Его быстро соединили с Райтом, и Орлов пригласил его к себе на квартиру к одиннадцати часам.

— Но мы вот-вот выезжаем на открытие конгресса в МГУ, Майкл, — нерешительно запротестовал Келли.

— Забудь о конгрессе, Келли, — настойчиво заявил Орлов. — Возьми такси, приезжай к Главному телеграфу на улице Горького и жди меня. Я проведу к себе домой, и ты увидишь нечто невероятное.