Стражи империи: хроники Чрезвычайного отдела - [120]

— Чего он хочет? — наконец не выдержав, спросил Норин у госпожи Ханны.

— На работу хочет устроиться. — Как‑то странно усмехнувшись, ответила кекропида.

— Носильщиком, что ли? — эльф несколько удивленно отстранился от навязчиво демонстрируемого бицепса.

— Нет. Эскорт‑услуги.

— Проститут, что ли? — сделал круглые глаза Малуэр.

В ответ госпожа Ханна лишь шире усмехнулась, а Рэрих стал объяснять трем лейтенантам, что подобные предложения в здешних местах — вещь обыденная. Экономическая ситуация в стране тяжелая. На юге все никак не успокоиться гражданская война, которую в народе прозвали войной голодранцев. На западе бескрайняя пустыня. Производства нет. Промышленности сроду не водилось. Населения много. Вот каждый и зарабатывает, как умеет. А белые — это потенциальные клиенты.

Троица только переглянулась между собой, покачали головами, насобирали по карманам два серебряных реала и еще кое‑какой мелочи и отдали все это юному проституту, но от его услуг отказались, хотя то и предлагал, старательно демонстрируя все свои достоинства, которыми наградила его природа. Так, что в ворота посольства Рупперт, Тристан и Малуэр влетели, чуть ли не бегом.

* * *

Первое, что попросил Норин, когда они оказались под защитой стен дипмиссии, это связь с центром. Посол лично проводил майора СВИБ в свой кабинет, пододвинул телефон международной связи с кодирующимся сигналом, после чего деликатно удалился, прикрыв за собой дверь. Он был опытным дипломатом и знал, что если будет нужно, то ему сообщать все необходимые детали.

Профессор ответил не сразу. Сначала долго не отвечали в секретариате. Когда все же Норин дозвонился, деликатный, но неумолимый секретарь генерала Вараллена ответил: «одну минуту» и минут на пять отключился. Наконец трубку взял начальник всей имперской безопасности.

— Слушаю тебя, мальчик мой.

Норин коротко, по существу, доложил все то немногое, что удалось узнать за время пребывания в солнечном и гостеприимном Вудуристане. Не забыл упомянуть и о странном нападении на них зомби. Профессор согласился, покушение было плохо продуманным со стороны преступников.

— Мне кажется, это, скорее, было предупреждение, — высказал свою мысль генерал, после чего в трубке послышалась странная возня, смысл которой Норин распознать не смог, а спросить не успел, так как начальство продолжило. — Вам дали понять, что местные авторитеты в курсе вашего присутствия на их территории, и если вы намеки понимаете, то вам, мол, лучше убраться.

— Намеки мы понимаем, но убираться не собираемся. — Твердо заявил Норин, машинально вертя в пальцах нож для бумаги, сделанный из слоновой кости, среди прочего, валявшийся на столе. — Завтра же я с ребятами отправляюсь в оазис Ассаль‑Катида.

— Ты доверяешь словам этой кошки? — не без усмешки в голосе спросил Вараллен. — Поведение Барона странное и противоречит его же словам. Не думаешь, что это ловушка? Отправитесь в этот самый оазис к хаффлингу на рога, а обратно не вернетесь, а я потом расстраивайся.

— В любом случае, выбора нет. Время идет, а это пока единственная зацепка. — Норин был учтив, но категоричен.

— Все равно будет жалко, если вы погибните. — Наигранно расстроенным голосом произнес в трубку вредный дроу.

— Зато не будет стыдно…

— Что ж, мальчик мой, действуй по обстоятельствам. Но, учти. Если тебя убьют — получишь выговор.

— Так точно…

Профессор не стал дослушивать полагающиеся в таких случаях расшаркивания подчиненного и повесил трубку. Повернувшись к Сюрпризу, сидевшем рядом с ним на специальном детском стуле с приставным столиком, генерал сделал «у‑тю‑тю» ребенку и взял в руки тарелку с манной кашей.

— А кто это у нас тут такой хорошенький? А кто это у нас тут такой голодненький? — зачерпнув ложку каши, Вараллен подул на нее и отправил в раззявленный рот руппертова приемыша. — Ах, ты бедненькая наша сиротинушка… — еще одна ложка каши исчезла в пасти Сюрприза, — папка твоя по заграницам мотается, а ты тут такой голодный сидишь. Ничего, мы из тебя настоящего опера воспитаем…

— Па‑а‑апка‑а… — улыбнулся детеныш.

— Я не твоя папка. Я тебе буду дядька. Давай еще ложку за дядьку и две за ее превосхетительство…

— Господин генерал… — ожил вдруг селектор на столе.

— Я занят.

— Верховный канцлер на связи.

— Подождет. У меня тут каша стынет…

* * *

На завтра день начался очень рано. Норин поднял своих молодых коллег с постелей, когда солнце еще не опалило своими безжалостными лучами столицу Вудуристана. Собрались, по‑военному — быстро. Провизию и одежду, похожую на бедуинскую, в которой удобнее, чем кителе, таскаться по пескам, предоставил господин посол. У Кашшала в запасниках нашлось все. За, исключением, разве, что транспорта. Ни одна из машин посольского автопарка не годилась для ралли по дюнам и от того пришлось отправляться на местный базар за верблюдами. Помочь в нелегком деле сторговать у местных верблюдов вызвался Клим Рэрих. Он же любезно согласился быть проводником до оазиса Ассаль‑Катида.

По словам отставного капитана на скотный рынок следовало отправляться, чем раньше — тем лучше, ибо после обеда там уже делать нечего, одна дохля останется. Тристан, Малуэр и Рупперт воспринимали будущую поездку на верблюдах как занятное приключение. На единороге они уже катались, а вот на верблюдах не приходилось. Услышав это, Рэрих сделал очень круглые глаза и деликатно уточнил, разве единороги — Это не легенда? Норин заверил, конечно, легенда, как и етти и поспешил узнать, где здесь ближайший верблюжий рынок.