Страждущий веры - [15]

— Кто-то уезжает? Почему так рано?

Торжества в честь помолвки должны были продлиться ещё несколько дней. Сегодня намечалась охота, завтра состязание бардов-рунопевцев, а послезавтра турнир в нашу с Йорденом честь. Уехать так рано было совсем неучтиво.

— Женишок твой, — Вейас кивнул в сторону знакомой пухлой фигуры в коричневом кафтане. Из-за плохого кроя одежда заметно топорщилась и морщинилась на спине.

Может, нам действительно не стоило выставлять семейное богатство напоказ? Тем более обычно мы жили скромно и уединенно. Замок просыпался, лишь когда папа возвращался из походов.

— Папа велел ему поскорей начать подготовку к свадьбе. Сказал, что Йордену придётся постараться, чтобы устроить достойную тебя церемонию, — Вейас злорадно ухмыльнулся.

— Ему даже не позволили остаться на праздник в свою честь? Это так непочтительно, — меня терзали противоречия. Несмотря на обиду унижения Йордена не радовали. Скоро его род станет моим. Если будут презирать его, то будут презирать и меня.

— Какое почтение может быть к тому, кто тебя бросил? — Вейас погрозил ему кулаком. — Правильно папа сделал, иначе я бы не сдержался и сбил всю спесь с его наглой рожи.

Я обречённо вздохнула. Мужчинам лишь бы оружием бряцать, а наперёд подумать никто не хочет. Но хорошо, что папа не рассказал про измену и услал Йордена под благовидным предлогом. Иначе я бы сама отрядила ему пару пощёчин, а так, может, удастся сохранить видимость благочестия.

— Чего распереживалась-то? Съешь лучше ещё пирожку, а то совсем как те скелеты с кладбища станешь, — Вейас протянул мне последнюю корзиночку из свёртка, а сам продолжил наблюдать за сборами во дворе.

Широкоплечий слуга подвёл к Йордену лошадь — норовистого каракового жеребца, которого папа подарил в честь помолвки. Конь фыркал и нетерпеливо рыл копытом землю, пытаясь цапнуть слугу за плечо, но тот ловко отворачивал и успокаивал его. Йорден взобрался на небольшую скамейку, чтобы легче было запрыгнуть в седло. Слуга поставил перед ними коня и выправил стремена, но стоило Йордену вдеть в одно из них ногу, как животное шарахнулось, чуть было не смяв суетившихся рядом людей. Едва удержавшись на скамейке, Йорден громко выругался и пнул слугу в живот остроносым сапогом.

— Ух, какие мы неучтивые, — Вейас плутовато хрустнул костяшками и достал из-за пазухи рогатку. Я догадалась, что он задумал. Стоило его остановить, но я медлила. — Ничего, сейчас мы покажем ему, почём фунт лиха.

Широкоплечий слуга даже не дёрнулся. Смотрел прямо и безразлично, словно господином был он, а вовсе не Йорден. Снова подвёл коня и встал впереди, крепко держа поводья у самой морды. Йорден с кряхтением вскарабкался в седло, но стоило только слуге отпустить поводья, как жеребец принялся перебирать ногами и пятиться. Йордену пришлось попотеть, чтобы заставить коня стоять смирно. Воодушевлённый победой, жених обернулся к кому-то из своей свиты.

Вейас заговорщически подмигнул и выстрелил камнем прямо в круп жеребца. Пронзительно взвизгнув, конь взвился на дыбы и помчался к распахнутым воротам. От неожиданности Йордена качнуло вперёд. Он повис на одном стремени, изо всех сил цепляясь за гриву. Послышался треск. Йорден вместе с седлом рухнул в пыль, а конь понёсся прочь от замка, звонко стуча копытами по брусчатке.

Двор огласил дружный хохот вперемешку с проклятьями.

— Ты подрезал ему подпругу, — покачала головой я, но все же улыбнулась впервые за утро. Какой же он жалкий, этот женишок. Вейас кивнул, покатываясь со смеху.

К Йордену снова подоспел его слуга, поднял на ноги и отряхнул. Жених надавал ему оплеух и принялся браниться, указывая то на седло, то в сторону ворот. Видно, требовал, чтобы слуга бежал догонять папин подарок.

— Ах ты ж, какая девица-белоручка! Всё за него другие должны делать: и подпруги проверять, и из грязи поднимать, и даже коня ловить. Интересно, испытание тоже за него другие проходили? — насмехался Вейас. — А ну как мне и в слугу шмальнуть? Может, он тогда этого нюню совсем затопчет, и не придётся тебе замуж выходить.

Широкоплечий обернулся, будто заметив нас. Я не могла разобрать его лица, но явно ощутила в его взгляде укоризну. Это отрезвило.

— Не стоит. Бедняге и так досталось.

Вейас пожал плечами и спрятал рогатку.

«Глупые дети!» — прозвучал в голове презрительный возглас. Или снова почудилось?

6.

Глаза свербели от яростного весеннего солнца. Требовалось прикладывать руку козырьком, чтобы разглядеть, что происходит внизу, во внутреннем дворе замка, где располагались площадки для тренировки с оружием. Артас хмуро наблюдал с балкона за показательным поединком Вейаса с молодым рыцарем из ордена. Приходилось признать, что сыну не хватает ни ловкости, ни навыка, ни смекалки. Все выпады были до скуки предсказуемы, а грязная, неуклюжая техника оставляла заметные бреши в защите и не позволяла нанести хоть сколь-нибудь значительные удары. Противник — костлявый безусый молодчик из бедного незнатного рода — заметно поддавался, отрабатывая вручённое Артасом накануне золото, но даже этот трюк никак не спасал положение. Во время очередного парирования Вейас запутался в ногах и споткнулся, едва не налетев на «вражеский» меч. Бестолочь! Артас сгорал от стыда. Противник шарахнулся в сторону и испуганно глянул на балкон. Артас безнадёжно вздохнул и дал знак заканчивать. Хватит уже позора на один день.