Страж империи - [128]

Ну а раз я довольно-таки нахально проигнорировал и короля, и министра, и наши с ним планы – кто я такой, чтобы судить моих учеников за то, что они поступают так же, как и я?

– В общем, буду краток, – сказал я выстроившимся на плацу курсантам. – Вероятность того, что мы встретим не только зараженных, как в Радополе, а куда более опасных врагов, включая одержимых, крайне велика, и если это действительно случится – можно держать пари, что очень многие из вас погибнут. Кто хочет быть живым героем, а не мертвым – пусть остается и закончит подготовку.

– Остаться – значит выглядеть трусом на фоне добровольцев, – ухмыльнулся Варински. – Выбор между живым героем и мертвым, конечно, однозначен, но в нашем случае это выбор между мертвым героем и живым трусом. Как по мне, это тоже однозначный выбор, только в другую сторону. Я-то не спешу помирать, но жить с репутацией труса – такое себе удовольствие.

– Угу. Так уж вышло, что жителям Островска герои нужны прямо сейчас, – сказал Георгий Варданов, – так давайте не будем терять времени?!

Внезапно я впервые в жизни почувствовал что-то, что могло бы быть уколом совести: ведь я собирался выпнуть этого парня просто потому, что он набрал всего лишь пять сотен баллов. А между тем, он обладает отвагой – качеством, без которого все баллы мира не стоят ничего.

Я вздохнул.

– Знаете… любой разумный человек назвал бы вас всех идиотами, но лично мне вы напоминаете одного парня. Моего личного героя, благодаря которому я стал тем, кто я есть, который даже после своей смерти остается ветром под моими крыльями… И потому я вами всеми горжусь. По машинам и выдвигаемся. И это, пока будем ехать – напишите письма родным. На месте времени на это может и не быть.

* * *

Рано поутру мы прибыли на место. Островск встретил нас дымами пожарищ на горизонте и запруженными дорогами, так что нам действительно пришлось съехать с шоссе и переть полями, наблюдая, как тут и там военные тягачами или танками спихивают в кювет гражданские автомобили и автобусы, заглохшие, столкнувшиеся или врезавшиеся в столбы. Тут и там хлопочут медицинские команды гражданской обороны и военные медики.

Всеобщая экстренная эвакуация во всей красе принесенных ею хаоса и разрушений.

По пути я успел изучить карту Островска, которую достал в соседнем городке, и остался в некоторой растерянности: название города исключительно точно описывает его расположение. Собственно, основан город был внутри почти кольцевой излучины реки, после чего основатели перекопали собственно излучину, тем самым сделав из полуострова полный остров.

И в связи с этим у меня возникло недоумение: если за атакой стоят одержимые – чем они думали, когда выбирали место для атаки? Город полностью окружен водой, в него можно попасть только по четырем мостам, которые военные сразу же перекрыли. Чтобы удобнее было обороняться? Чтобы воспрепятствовать побегу жителей? Да, влезть в голову потусторонней приблуды – задача непростая, раз уж ее до сих пор никто не решил.

К счастью, моя собственная задача куда проще, ведь эстэошники не ведут переговоров.

Попутно вскрылся и мой просчет: я остался без связи на всю последнюю часть пути, то есть, часов на восемь: грузовики были обычные армейские, для переброски личного состава и грузов, так что удобными местами они оказались оборудованы, а радиосвязью – нет. Само собой, что телефонная сеть была перегружена тем сильнее, чем ближе мы подъезжали к Островску, а мой телефон хоть и с госномером, а сетью пользуется той же, причем опция отключения менее приоритетных номеров у сиберийской телефонной сети, как ни странно, отсутствует.

Впрочем, мы уже почти на месте, так что ситуация скоро станет известна.

Наш конвой практически беспрепятственно доехал почти к самой реке, пока не уперся в организованный на скорую руку военный лагерь. Чуть дальше с подножки кабины грузовика мне был виден блокпост и перегородившие дорогу танки.

Я дал назад отмашку «разгружаемся», спрыгнул на асфальт и поймал ближайшего солдата за рукав:

– Где тут штаб?

– Вон там, – указал он рукой.

Неся на плече «кишкодер», я двинулся в указанном направлении и вскоре увидел окруженный несколькими пехотинцами штабной фургон.

Я сразу же был узнан в лицо, потому у меня не спросили ни имени-звания, ни пароля: у часовых не возникло ни малейшего сомнения в том, что у меня имеется безоговорочное право входа в штаб. Немного забавно, если учесть, что я, строго говоря, гражданское лицо. С другой стороны… а кто тут компетентнее меня?

В фургоне как раз совещались над картой трое офицеров в звании полковника, несколько майоров и капитанов и аж целый бригадный генерал. Ну оно и понятно, замеченное мною количество людей и техники явно в разы превышает численность полка. Офицеры, впрочем, тоже не лыком шиты: один в характерном облачении боевого мага, хоть и казенном, явно серийного типа, у стены прислонены два фокусировочных посоха.

При виде меня генерал чуть приподнял бровь.

– Наконец-то, – сказал он.

По этой короткой, но очень содержательной фразе я сразу понял две вещи. Во-первых, нам тут рады и это очень многое упрощает.