Страсть к размножению - [4]

Шрифт
Интервал

За небо, дрожащее лужей,

За ноги, скользящие врозь.

Клинически белая трасса,

Кладбищенски-черный патруль -

Луна ли засветится басом,

Поманит и в пепел сотрут -

Заскалятся хачики скопом,

И фиксами будут сверкать,

И будут пинками под жопу

Засовывать в кузов зилка...

Туда, где деревья столбами,

Где воздуха желт парафин,

Да волки с тяжелыми лбами,

Да зона, да к черту, да блин -

Схватили и дернули сбоку -

Как снега ментов намело,

И бабы, как ружья из окон,

Смотрели и фыркали зло.

* * *

Любовь и ненависть, награда и наказание имеют к нему не большее касательство, чем, скажем, день и час.

Ф. С. Фицджеральд

Мне не оставить рухнувшие зданья

И фонари, заросшие травой.

Давно пора завязывать с собой

И с фактом своего существованья.

Всё чисто. Взгляды некуда бросать.

Общенья круг не делится на дольки.

Я существую - это факт, и только

Всплывает он, как тонут голоса.

Он весь плывёт, и, опытом окучен,

Не ищет лиц, что прячутся, ни тех

Мешочков, что, должно быть, в темноте

Замуровали боги для везучих.

И честь, с которой жили, кто хотел,

К нему придет, отдастся, и замучит.

Я прохожу пустые города:

Иду по льду и шаг пинаю шагом,

Как поезд, что опаздывает на год,

Плевал на всё. Такая ерунда -

Когда на небе кончится вода,

С него посыплется помятая бумага.

Шифровки во плоти, все шансы вряд,

Открытки в гости, в гости телеграммы:

Уже заходят - восемь, десять, дама,

И просят в них играть, и говорят -

"Твои до гроба", - что ж, не биты карты -

Отобраны все десять... Веселей

Амбиций прошлых разносить подарки,

Уйдя без трех

измятых и рублей.

Уже Луна способна не краснеть,

И неба не способна обезболить.

Билеты в рай с оборванным контролем

Летят себе, дешёвые, как снег.

Делите их, стыдливостью не мучась,

Сплетаясь даже судьбами в клубок

Один, пока меня не знает бог,

И не смогли постичь судьба и участь.

Какого черта должен побеждать

Я в этот раз? Пожертвуй сантименты,

Идущий в рай. Как жаль во мне клиента

Терять, мой Бог! Намерений не жаль.

А дуракам и смертникам везет -

Усну, и меня с водки пролитой

Автобус с лицом алкоголика

Обнюхает и увезет

Туда, где под серым цементом

Повесился куцый закат,

Где небо сожжет облака,

Как письма и все документы,

Туда, где я буду не нужен

Размашистым белым полям,

Где все мои тексты спалят,

И голого выпнут наружу.

ДЕЛО ТЕХНИКИ - 2

1992 - 1993

ЗИМНЯЯ СКАЗКА

Н. Некрасову

Однажды я без головного убора

Взял из дому вышел - был сильный мужик

Всю зимнюю пору был пьяный, бесспорно,

И без головного убора кружил.

Засыпаны снегом березы и ели,

Сугробов до жути, как я погляжу,

И даже с похмелья на этой неделе

В лесу наблюдается полный ажур.

Тут же зайчики шорох устроили в норах,

Там белочки подняли блядский свой визг,

Смотрю, как гора поднимается в гору

И медленно яма спускается вниз.

Идет дурачина в тулупе овчинном -

Видать, не по чину бобры и песцы...

Чу! - блядь одинокая шествует чинно,

И, шествуя, держит сосцы под уздцы.

И бляшки, и ляжки, и денег навалом,

Поскольку сияло ебло, как табло.

И будто забрало, раскрыл я ебало,

И, речь заготовив, прищелкнул еблом.

- Здорово, блядина! Откуда деньжата?

- Из лесу деньжата, ох ё ты мое!

- Спецом ли поджаты они иль лежат там?

- Какое лежат там! Отец раздает.

(В лесу раздавались рубли и пятерки)

- А что, у отца-то большая шиза?

- Шиза-то большая, да больно он верткий -

Поскачет по лесу, и сразу назад.

- Куда ж, говорю, ты деньжата вместила?

(В ту пору, признаюсь, сидел без гроша)

- Куда я вместила? В карманы, вестимо, -

И шествует мимо, деньгами шурша.

Стою и вздыхаю, пытаюсь запарить:

- Постой, не плохая ль, случайно ты блядь?

А коли плохая - с такою-то харей

Наверно, опасно по лесу гулять.

Намедни, видала, неслись феодалы -

Видать, феодалы - суровый народ?

- Да что феодалы? Я в рот их ебала

Однажды студеною зимней порой.

* * *

А. Пушкину и К. Чуковскому.

Глава 1.

Мой милый друг в халате белом,

Скажи, прошу тебя, скорей,

Чем болен я. Такое дело,

Мой сват и брат, мой доктор Фрейд,

Мой врачеватель импотенций,

Размерь мой пагубный удел!

...Давным-давно, когда младенцем

Еще звался я меж людей,

Когда не мог сказать ни слова,

Но брата различал с сестрой,

Я был Корнеем очукован,

Раздавлен тайной роковой.

Поэт слонов и телефонов,

Певец Кокош и друг Тотош!

Казалось, и на небосклоне,

Лицо твое я видел. Что ж,

Я счел "Федору" бесполезной,

И "Телефон" держал за вздор,

Но маршал тазиков железных

Являлся мне, как Командор.

Бредя из кухни или ванны

В часы душевной пустоты,

Я часто видел образ странный,

Переходящий все черты.

Бывало, промелькнет улыбка,

Меня сводящая с ума,

И вновь во тьме растает зыбко

Как сон, как утренний туман.

Года летели. Умер Брежнев.

Я рос - не грязен, не паршив,

Но кто-то снова, как и прежде,

Шептал проклятья мне в тиши.

Я опустился, бросил бриться,

Боялся в зеркало взглянуть,

И, даже выйдя из больницы,

Я плелся тихо как-нибудь.

Я полюбил державный приход

Винта, и просто анашу...

Однажды, сидя слишком тихо,

Я заподозрил странный шум.

Я помню каждое мгновенье:

Нет пульса, с сердцем нелады.

Перед глазами в откровеньи

Предстал Огромный Мойдодыр.

..........................

..........................

..........................

..........................

..........................

..........................

И я один, убитый горем,

Вернулся - весь, как был, раздет,


Рекомендуем почитать
Собачий царь

Говорила Лопушиха своему сожителю: надо нам жизнь улучшить, добиться успеха и процветания. Садись на поезд, поезжай в Москву, ищи Собачьего Царя. Знают люди: если жизнью недоволен так, что хоть вой, нужно обратиться к Лай Лаичу Брехуну, он поможет. Поверил мужик, приехал в столицу, пристроился к родственнику-бизнесмену в работники. И стал ждать встречи с Собачьим Царём. Где-то ведь бродит он по Москве в окружении верных псов, которые рыщут мимо офисов и эстакад, всё вынюхивают-выведывают. И является на зов того, кому жизнь невмоготу.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».


От рассвета до заката

В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.


Жук, что ел жуков

Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.


Упадальщики. Отторжение

Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.


Лицей 2021. Пятый выпуск

20 июня на главной сцене Литературного фестиваля на Красной площади были объявлены семь лауреатов премии «Лицей». В книгу включены тексты победителей — прозаиков Катерины Кожевиной, Ислама Ханипаева, Екатерины Макаровой, Таши Соколовой и поэтов Ивана Купреянова, Михаила Бордуновского, Сорина Брута. Тексты произведений печатаются в авторской редакции. Используется нецензурная брань.