Страшно ли мне? - [42]
«Вот, все в порядке. Вы опять едете на Блед? Или прием будет в Любляне?» — она любопытна.
Время для прически еще есть.
Дома крик. Слышно с улицы. Он нигде не может найти один свой орден. Просто пропал. Не знаю, который, за храбрость или за заслуги. Дети и домработница носятся по всему дому.
«Я все вокруг перевернула. Не один раз, трижды. Еще и соседская домработница помогала», — в отчаяние жалуется прислуга.
«Наверное, дети опять играли в немцев и партизан. В прошлый раз они все ордена и медали утащили в сад», — успокаиваю ее.
Все, что мне надо — это спокойно переодеться и хоть раз взглянуть на себя в зеркало. Но он застыл посреди комнаты как воплощенное несчастье. В военной форме. Вся грудь в наградах.
«Да не видно, что чего-то не хватает».
«Ты думаешь?»
«Уверена».
«Все равно я бы нашим соплякам хорошенько наподдал».
Наконец, едем на Блед. Знаю, Тоне рад, там он увидится с коллегами. Им тоже всегда подают слегка закусить.
«Знаешь, мне совсем не хочется ехать. Как-то мне все это лишнее».
«Понимаю, но мы должны», — с этими словами беру его за руку. Сама сказать это я боялась. Думала, рассердится. Мы устали, мы оба устали от всех этих разных жизней.
В последний раз, когда приезжал Хайле Селассие, его подчиненные и сопровождающие так напились, что охрана была вынуждена защищать от них женщин. Особенно тех трех молодых певиц. Пришлось вызвать на помощь еще и полицию. Надеюсь, египтяне не такие.
Рада за Мару. Она теперь живет в Париже. Мужа назначили туда послом.
«Дипломатия — это черт знает что, — замечает она. — Это наше хождение по канату между Востоком и Западом. По мне, так нас никто особенно не любит».
Дети, друзья, воспоминания. Не жалею, что пришла. Мы с Марой то и дело от души смеемся. Смеемся, когда видим, как кто-то потихоньку запихивает угощение в сумку, а кто-то, как это всегда бывает на приемах, сует в карман серебряный столовый прибор.
«У этого уже, наверное, много», — шепчу я.
«Да он и в партизанах всегда только о себе думал», — отвечает Мара.
«И что это вы все время смеетесь?» — спрашивает член политбюро и присаживается рядом. Даже не спросив нас, можно ли. Мне он никогда не нравился. Не знаю, почему. Теперь еще вот развелся и женился на молодой. Но не симпатичен он мне не поэтому. В нем всегда что-то настораживало. Только не знаю, что. Разговор втроем не заладился. Он расспрашивает Мару про Париж. Та отвечает как-то односложно. Потом он начинает расспрашивать меня про работу, про супруга. Во-первых, слово «супруг» звучит немного смешно, а во-вторых, интересно, что за игра затевается. Ведь я видела, как несколько минут назад они с мужем беседовали. Он что-то хочет выведать у меня? Пауза затягивается. Он что, не замечает, что здесь он явно лишний? Я так хочу, чтобы кто-нибудь избавил нас от этого странного молчания.
«Похоже, его скоро снимут», — замечает Мара, когда он, наконец, правильно истолковал наше молчание и ушел.
Опять Белград. Когда-то я туда с удовольствием ездил.
«Может быть, поедешь со мной?» — прошу ее.
«Ты же знаешь, поехала бы с радостью. Скажи ты мне об этом чуть раньше».
Министр внутренних дел Югославии, министр внутренних дел Словении, македонский министр чего-то-там. Боснийская делегация, хорватская. Сербская. Черногорцы. Воеводинцы. Те, что из Косова, больше помалкивают и поддакивают, в основном югославскому министру.
Строительство железной дороги от Белграда до Бара. Словенцы — против.
«Экономический анализ подтверждает, что эта дорога очень нужна и будет эффективной», — говорят сербы и черногорцы.
«А что вы будете делать с портом в Баре?» — не сдаются словенцы.
«У вас же рядом Салоники».
«А что вы будете делать с Копером? У вас же рядом Триест».
Мы ожесточаемся. Каждый высказывают свои представления, свои желания, свою аналитику. Какой простой была наша жизнь еще совсем недавно. А в этой новой я теряюсь. Вся эта двусмысленность, шкурничество, иной раз и вражда уже не для меня. Обсуждают, где покупать локомотивы: в Швеции или во Франции, а я думаю, вот бы предложить им вернуться обратно к конной тяге, и проблема снимется сама собой. Господи, мне-то откуда знать. Шведские или французские локомотивы.
Помню, когда первое грузовое судно, кажется, японское, пришвартовалось в новом порту Копера, словенская милиция по всей республике собирала самых красивых проституток и везла их автобусами к морю. Словенцы хотели, чтобы моряки первого торгового судна, пришедшего в Копер, порекомендовали этот порт своим коллегам.
«Ты чего скалишься», — загремел югославский министр внутренних дел.
А я и не заметил, что губы растянулись в улыбке.
«Вы, словенцы, все равно Центральная Европа. На все смотрите по-другому, не так, как мы».
Больше он не обращает на меня внимания.
Что он имел в виду? Не могу поверить, что все идет прахом. Нет. Этого нельзя допустить. Ни в коем случае. Мы — страна тысячи героев.
Строят и строят. Везде, и в центре тоже. Мне кажется, и днем, и ночью. Вот поэтому в нашем городе и кипит жизнь. Наконец, мы дождались, — в Любляне пройдет съезд Коммунистической партии Югославии. В городе полно грузовиков со стройматериалами и мебелью. Вчера мы первый раз смогли увидеть новое здание, где он будет проходить, настоящее чудо архитектуры.
Годы гражданской войны — светлое и драматическое время острейшей борьбы за становление молодой Страны Советов. Значительность и масштаб событий, их влияние на жизнь всего мира и каждого отдельного человека, особенно в нашей стране, трудно охватить, невозможно исчерпать ни историкам, ни литераторам. Много написано об этих годах, но еще больше осталось нерассказанного о них, интересного и нужного сегодняшним и завтрашним строителям будущего. Периоды великих бурь непосредственно и с необычайной силой отражаются на человеческих судьбах — проявляют скрытые прежде качества людей, обнажают противоречия, обостряют чувства; и меняются люди, их отношения, взгляды и мораль. Автор — современник грозовых лет — рассказывает о виденном и пережитом, о людях, с которыми так или иначе столкнули те годы. Противоречивыми и сложными были пути многих честных представителей интеллигенции, мучительно и страстно искавших свое место в расколовшемся мире. В центре повествования — студентка университета Виктория Вяземская (о детстве ее рассказывает книга «Вступление в жизнь», которая была издана в 1946 году). Осенью 1917 года Виктория с матерью приезжает из Москвы в губернский город Западной Сибири. Девушка еще не оправилась после смерти тетки, сестры отца, которая ее воспитала.
Рассказ о бойцах-артиллеристах, разведчиках, пехотинцах, об их мужестве и бесстрашии на войне.
Клая, главная героиня книги, — девушка образованная, эрудированная, с отличным чувством стиля и с большим чувством юмора. Знает толк в интересных людях, больших деньгах, хороших вещах, культовых местах и событиях. С ней вы проникнете в тайный мир русских «дорогих» клиентов. Клая одинаково легко и непринужденно рассказывает, как проходят самые громкие тусовки на Куршевеле и в Монте-Карло, как протекают «тяжелые» будни олигархов и о том, почему меняется курс доллара, не забывает о любви и простых человеческих радостях.
Как может отнестись нормальная девушка к тому, кто постоянно попадается на дороге, лезет в ее жизнь и навязывает свою помощь? Может, он просто манипулирует ею в каких-то своих целях? А если нет? Тогда еще подозрительней. Кругом полно маньяков и всяких опасных личностей. Не ангел же он, в самом деле… Ведь разве можно любить ангела?
В центре повествования романа Язмурада Мамедиева «Родная земля» — типичное туркменское село в первые годы коллективизации, когда с одной стороны уже полным ходом шло на древней туркменской земле колхозное строительство, а с другой — баи, ишаны и верные им люди по-прежнему вынашивали планы возврата к старому. Враги новой жизни были сильны и коварны. Они пускали в ход всё: и угрозы, и клевету, и оружие, и подкупы. Они судорожно цеплялись за обломки старого, насквозь прогнившего строя. Нелегко героям романа, простым чабанам, найти верный путь в этом водовороте жизни.
Роман и новелла под одной обложкой, завершение трилогии Филипа Рота о писателе Натане Цукермане, альтер эго автора. «Урок анатомии» — одна из самых сильных книг Рота, написанная с блеском и юмором история загадочной болезни знаменитого Цукермана. Одурманенный болью, лекарствами, алкоголем и наркотиками, он больше не может писать. Не герои ли его собственных произведений наслали на него порчу? А может, таинственный недуг — просто кризис среднего возраста? «Пражская оргия» — яркий финальный аккорд литературного сериала.
Книгу составили лучшие переводы словенской «малой прозы» XX в., выполненные М. И. Рыжовой, — произведения выдающихся писателей Словении Ивана Цанкара, Прежихова Воранца, Мишко Кранеца, Франце Бевка и Юша Козака.
«Ты ведь понимаешь?» — пятьдесят психологических зарисовок, в которых зафиксированы отдельные моменты жизни, зачастую судьбоносные для человека. Андрею Блатнику, мастеру прозаической миниатюры, для создания выразительного образа достаточно малейшего факта, движения, состояния. Цикл уже увидел свет на английском, хорватском и македонском языках. Настоящее издание отличают иллюстрации, будто вторгающиеся в повествование из неких других историй и еще больше подчеркивающие свойственный писателю уход от пространственно-временных условностей.
Словения. Вторая мировая война. До и после. Увидено и воссоздано сквозь призму судьбы Вероники Зарник, живущей поперек общепризнанных правил и канонов. Пять глав романа — это пять «версий» ее судьбы, принадлежащих разным людям. Мозаика? Хаос? Или — жесткий, вызывающе несентиментальный взгляд автора на историю, не имеющую срока давности? Жизнь и смерть героини романа становится частью жизни каждого из пятерых рассказчиков до конца их дней. Нечто похожее происходит и с читателями.
«Легко» — роман-диптих, раскрывающий истории двух абсолютно непохожих молодых особ, которых объединяет лишь имя (взятое из словенской литературной классики) и неумение, или нежелание, приспосабливаться, они не похожи на окружающих, а потому не могут быть приняты обществом; в обеих частях романа сложные обстоятельства приводят к кровавым последствиям. Триллер обыденности, вскрывающий опасности, подстерегающие любого, даже самого благополучного члена современного европейского общества, сопровождается болтовней в чате.