Странствия с моим гуру - [79]

— После освобождения из тюрьмы, куда меня засадили англичане за участие в забастовках и за подрывную деятельность, я долго не мог найти работы. Я оставался на подозрении. Несмотря на высшее образование, жить мне пришлось вне Бенгалии, изгнанником. Только после того как к власти пришел Конгресс, я получил работу, которую люблю. На радио. Понимаете, я чувствовал, что живу: работа над сообщениями, переводами, постоянное напряжение.

Жил я в старом отеле, который занимал павильоны, разбросанные в одичавшем парке. Мои соседи, английские офицеры, знали, что их господству приходит конец, поэтому напивались до потери сознания, приводили девушек, шумели невыносимо. Через несколько месяцев вместе с последними воинскими подразделениями они должны были навсегда покинуть нашу страну.

Мне после работы хотелось отдохнуть, иногда нужно было сосредоточиться, а офицеры раздражали. Поэтому я выбирался на Джамну и подолгу сидел на ее берегу. Город оставался за моей спиной, а передо мной — широко разлившаяся вода, затоны, наносы гравия, плоский пустынный противоположный берег и несколько сонных марабу.

— Вы молились?

— Можно понимать и так. Нам, индусам, не нужны святыни, стены отделяют нас от мира, а мы хотим соединиться с ним, хотим во всем ощущать бога. Чтобы быть ближе к природе, в которой еще чувствуется прикосновение его рук, мы охотно сбрасываем одежды. Мы не складываем ладони, а простираем их, принимая дыхание благодати.

В тот день я впервые получил деньги — сто с лишним рупий. Так как я привык жить на анны, мне казалось, что теперь я богач.

Я сел на самом берегу. Стиральщики уже ушли, было тихо и пустынно. Солнце зашло, на небе полыхали красные отсветы заката, и река текла передо мной сияющей лентой. Я дышал полной грудью. Мысли теплились где-то на краю сознания, это были неясные планы использования полученных денег.

Вдруг я услышал позади себя шаги. Оглянулся и увидел, что в мою сторону направляется рослый полуголый саду. Я забеспокоился. Мускулы незнакомца, его широкая грудь светились в последних лучах солнца, как отлитые из бронзы. Среди этих искателей совершенства встречаются разные люди. Одежда йога может служить и маской, помогает открывать двери хижины, облегчает обман в общем-то весьма доверчивых и добродушных крестьян.

Я был один. Через четверть часа стемнеет. Почему он направляется именно ко мне? Я все время помнил о деньгах, поэтому опустил руки и стал разгребать песок, отыскивая какой-нибудь камень, который, если его применить внезапно, уравновесил бы шансы в борьбе.

Прислушиваясь к скрежету щебня под его ногами, я напряженно ждал. Он присел рядом, вполголоса поздоровался. По его акценту я понял, что он, как и я, родом из Бенгалии.

С минуту мы сидели молча. Вода светилась, переливаясь среди потемневших наносов песка. Тогда он шепотом начал говорить. До сих пор я помню каждое его слово. Он паломником прошел тысячу миль до Матхуры, как приверженец бога Кришны хотел предаться размышлениям на его родине. Но по дороге в город внезапно получил от своего наставника указание прервать паломничество и тотчас же вернуться. Его гуру умирает и хочет доверить ему какую-то тайну. Но он не будет ждать больше трех дней. Тогда саду задумался, где взять денег на билет, и гуру ответил ему: «Иди к реке, там есть человек, который тебе их даст». Саду пробовал возражать, говорил, что он уже прошел этой дорогой и над рекой никого не видел. Но приказ повторился. Гуру сказал: «Иди к самой воде. Он там ждет тебя». Во имя послушания гуру он направился сюда и тогда увидел меня. Я говорю «сказал», но это не так: скорее, думал, ибо наказы гуру возникали в его душе.

«Все это очень хорошо, но откуда ты знаешь, что у меня есть деньги и что я тебе их дам, ведь меня послушание не обязывает?» — ответил я, когда он кончил свой рассказ.

«Мой гуру — настоящий гуру, он никогда не лжет», — прошептал мой собеседник. Не глядя на меня, он пальцем написал на песке цифры. Действительно, у меня при себе было именно столько рупий.

«Чтобы ты не думал, что я пытаюсь тебя обмануть, — рассудительно продолжал саду, — я попрошу Кришну о знаке».

На минуту он сосредоточился. Я слышал только журчание воды, поверхность реки стала еще краснее.

«Дай мне на минутку твою ручку», — сказал наконец саду.

«Зачем?»

«Ведь она твоя и все время была у тебя, так что ты не скажешь, что я приготовил этот фокус…»

Я вытащил ручку из кармана пиджака и с любопытством подал ему.

Он отбросил повязку и встал надо мной почти голый. «Подставь ладони».

Я послушался и заулыбался, когда он начал как бы доить закрытую ручку. Как вы, наверное, знаете, бог Кришна в детстве пас коров. Мой йог обращался к этим священным коровам, таким же далеким, как облака над нами. Я скептически ожидал и улыбался. Вдруг капнула одна теплая капля, потом другая, наконец, сильной струей, как при вечернем удое, в ладони ударило пенистое молоко. Через минуту оно наполнило руку и полилось сквозь пальцы.

«Пей!» — приказал йог.

Я поднес ладони ко рту и глотнул. Это было настоящее свежее молоко.

Я приподнял голову. Молоко било ключом. Он доил мою ручку! Здесь не могло быть никакого обмана. На фоне реки вырисовывались его темные руки. Я видел все достаточно отчетливо для того, чтобы быть уверенным. Это не был фокус обманщика.