Странники у костра - [50]
Вовка первым пробует голос:
— Ваня, ты меня видишь?
— Вижу.
— А что я делаю?
— Вездеход ломаешь.
Вовка спрыгивает с гусеницы, прячется в траве.
— А сейчас что?
— На животе лежишь и ногами дрыгаешь.
Вовка снова шепчет.
— Мам, мам! Ты где?
— На бревнышке сижу.
— А вокруг что?
— Муравьи бегают, дом строят.
— А ты меня в этой пустыне нашла или какой? Помнишь, говорила?
— Помню.
— Мне надоело шептаться, я в кабину полез.
— Только ничего там не трогай.
— Вань, не трогать? — закричал неожиданно Вовка.
— Мать надо слушаться, Вовка.
— Ладно. — Вовка забирается в кабину.
Иван сидит на песке, потом ложится и шепотом спрашивает:
— Таня! Ты хорошо меня слышишь?
— Здесь всегда хорошо было слышно. — Татьяна на бревнышке, чуть наклонилась вперед, обняв себя за плечи, пристально смотрит на чешуйчатый белый песок.
— Таня! Может, ты передумаешь?
— О чем ты?
— Как же мне не ходить к вам?
— Не по пути тебе, Ваня. Неужели не понимаешь?
— Таня! Очень прошу: не руби так сразу.
Таня молчит, пристально смотрит перед собой.
— Таня, слышишь? По пути, не по пути — не в этом же дело! Таня?
Она молчит.
Иван, обеспокоившись, встает и видит Таню — словно на фотографии смеющуюся, милую… Лицо Тани мрачнеет…
Таня говорит сухо и холодно:
— Хватит, Ваня. Прогулялись, пора возвращаться. Не стучись, никто гнать не будет.
Сеня и Таборов возле общежития. Сеня волнуется, потеет.
— Что делать, Афанасий Кузьмич? Нина Федоровна приехала.
— Какая Нина Федоровна?
— Супруга моя. Вон стоит.
Под сосной, невдалеке от общежития, среди авосек, баулов, мешков, стоит Нина Федоровна.
— И что она там делает?
— Она в сторонке привыкла, Афанасий Кузьмич. Вот приехала, ждет.
— Подожди, подожди. Как приехала?! Сеня, ты дурака не валяй. Я тебе раздельно повторяю, если не помнишь: женам приезжать пока некуда.
— Без спроса, Афанасий Кузьмич. Говорит, извелась и больше терпеть не могла.
— Смотри, какая чувствительная. А ты ей говорил мужское «нельзя»? То есть, когда женщина ни с места, если ей не велят?
— Говорит, таких писем не было. Говорит, что это за порядок: муж здесь, жена там.
— Та-ак, Сеня. Молодец. Хорошо пересказываешь. Теперь запоминай. Первое: не вздумай Нину Федоровну натравлять на меня — руки не подам и из всех списков вычеркну. Второе: завтра первым же рейсом отправишь домой — повадки никому не дам, иначе за три пятилетки не построим. Иди, Сеня, и скажи ей «нельзя», да свое «нельзя» скажи, а не мое.
Избушка, наподобие бани, стоит на берегу ручья, в избушке — дизельная, дающая свет поселку строителей. На завалинке дизельной Николай Филиппович читает газету. На берегу ручья появляется Сеня.
— Светильщику привет!
Николай Филиппович, не отрываясь от газеты, кивает.
— Филиппыч, у тебя солярки много? — Сеня садится рядом с ним.
— Хоть залейся, хоть утопись. Ты случайно не для своей Нины Федоровны местечко приглядываешь? Может, омуток для нее подыскиваешь?
— Нина Федоровна завтра улетит, но этой встречи век мне не забудет.
— Утешь. Ей, может, жить тут необязательно, а утешение требуется.
— Да вот просить тебя пришел. — Сеня ерзает на завалинке, с мукой смотрит на Николая Филипповича. — Может, движок пораньше вырубишь. Мол, солярка кончилась. А? Филиппыч?
— Все в наших руках. Сеня. Ты только силы свои рассчитай. Хватит ли сил, если я рано выключу?
— Спасибо, Филиппыч.
В комнате общежития за столом сидят Виктор, Иван, Петро, Сеня. Угол у окна непривычно завешен простыней — за ней кровать Сени. Сидящие нет-нет да и покосятся на простыню. Нина Федоровна в просторном домашнем сарафане. Она молча, с некоторой хмурью на щекастом сияющем лице, — являет из сумки привезенные гостинцы. Режет сало, пироги, выкладывает ватрушки, шаньки, всевозможные крендельки. Мужчины терпеливо ждут приглашения к столу.
Виктор разливается соловьем:
— Ну теперь я все понимаю. Сеня тут хвалил-расхваливал тебя, Нина Федоровна, на всем свете лучше нет. Теперь верю. Если б меня так кормили, если б обо мне так думали!
Нина Федоровна будто не слышит Виктора, ни на кого не глядит, а особенно старательно обходит взглядом Сеню. Он, расчувствовавшись на слова Виктора, норовит погладить Нину Федоровну.
— Нинок у меня — золото. Всегда душа в душу жили. Скажи, Нинок.
Нина Федоровна замирает и с презрительным удивлением косится на Сенину руку, обнявшую ее мощный стан. Сеня неохотно, с виноватым вздохом убирает руку.
Тут как тут Петро — со своей резонерски-бестактной манерой вмешивается в чужие дела:
— Конечно, Таборов перехватил. Что, нельзя вам какой-нибудь балок под жилье приспособить? Сеня у нас за троих пашет, мог бы уважить его по работе.
Мужчины неловко молчат. Нина Федоровна обращает наконец внимание на Сеню: подвигает к нему большое блюдо с домашней ветчиной.
— Семен Иваныч, угощай. Давай приглашай товарищей за стол.
Сеня, радостно вспыхнув, берет вилку, но в это время медленно гаснет лампочка.
— Вот те на-а… — протянул разочарованно Виктор.
— Пора перекурить, — поднимается Иван. — Самое время посумерничать.
За ним поднимается Виктор.
— Извините, конечно, пирожок вот этот я про запас прихвачу.
За ним идет Петр, в дверях мешкает:
— Ну, мы пошли, Сеня, не торопясь покурим, подышим. Так что счастливо оставаться.
Рассказы, созданные писателем в разные годы и составившие настоящий сборник, — о женщинах. Эта книга — о воспитании чувств, о добром, мужественном, любящем сердце женщины-подруги, женщины-матери, о взаимоотношении русского человека с родной землей, с соотечественниками, о многозначных и трудных годах, переживаемых в конце XX века.
Дед Пыхто — сказка не только для маленьких, но и для взрослых. История первого в мире добровольного зоопарка, козни коварного деда Пыхто, наказывающего ребят щекоткой, взаимоотношения маленьких и больших, мам, пап и их детей — вот о чем эта первая детская книжка Вячеслава Шугаева.
В книгу лауреата Ленинского комсомола Вячеслава Шугаева «Избранное» входят произведения разных лет. «Учителя и сверстники» и «Из юных дней» знакомят читателя с первыми литературными шагами автора и его товарищей: А. Вампилова, В. Распутина, Ю. Скопа. Повести и рассказы посвящены нравственным проблемам. В «Избранное» вошли «Сказки для Алены», поучительные также и для взрослых, и цикл очерков «Русские дороги».
Тревожные тексты автора, собранные воедино, которые есть, но которые постоянно уходили на седьмой план.
Автор, офицер запаса, в иронической форме, рассказывает, как главный герой, возможно, известный читателям по рассказам «Твокер», после всевозможных перипетий, вызванных распадом Союза, становится офицером внутренних войск РФ и, в должности командира батальона в 1995-96-х годах, попадает в командировку на Северный Кавказ. Действие романа происходит в 90-х годах прошлого века. Роман рассчитан на военную аудиторию. Эта книга для тех, кто служил в армии, служит в ней или только собирается.
Этот рассказ можно считать эпилогом романа «Эвакуатор», законченного ровно десять лет назад. По его героям автор продолжает ностальгировать и ничего не может с этим поделать.
«…Любое человеческое деяние можно разложить в вектор поступков и мотивов. Два фунта невежества, полмили честолюбия, побольше жадности… помножить на матрицу — давало, скажем, потерю овцы, неуважение отца и неурожайный год. В общем, от умножения поступков на матрицу получался вектор награды, или, чаще, наказания».
В спальных районах российских городов раскинулись дворы с детскими площадками, дорожками, лавочками и парковками. Взрослые каждый день проходят здесь, спеша по своим серьезным делам. И вряд ли кто-то из них догадывается, что идут они по территории, которая кому-нибудь принадлежит. В любом дворе есть своя банда, которая этот двор держит. Нет, это не криминальные авторитеты и не скучающие по романтике 90-х обыватели. Это простые пацаны, подростки, которые постигают законы жизни. Они дружат и воюют, делят территорию и гоняют чужаков.
В сборник известного советского писателя Юрия Нагибина вошли новые повести о музыкантах: «Князь Юрка Голицын» — о знаменитом капельмейстере прошлого века, создателе лучшего в России народного хора, пропагандисте русской песни, познакомившем Европу и Америку с нашим национальным хоровым пением, и «Блестящая и горестная жизнь Имре Кальмана» — о прославленном короле оперетты, привившем традиционному жанру новые ритмы и созвучия, идущие от венгерско-цыганского мелоса — чардаша.
В новую книгу Людмилы Уваровой вошли повести «Звездный час», «Притча о правде», «Сегодня, завтра и вчера», «Мисс Уланский переулок», «Поздняя встреча». Произведения Л. Уваровой населены людьми нелегкой судьбы, прошедшими сложный жизненный путь. Они показаны такими, каковы в жизни, со своими слабостями и достоинствами, каждый со своим характером.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.