Стоим на страже - [96]

На берегу речки он показал, как разжигать костер одной спичкой, как печь картошку. Показал, как готовить место для костра. Чтоб не возник лесной пожар.

Когда собирали хворост, случилась неприятность. Тихоня Гриша Литвинов волок ветки боярышника и наколол руку. Вдобавок где-то зацепился и порвал штанину. Гриша оказался скорым на слезу.

— Мам… Мам… ругать будет, — горестно всхлипнул он. — За штаны… Первый раз надел.

— Народ, починим герою штанишки? — Виктор пытался утешить Гришу. — Иголку найдем. Попрошу маму, чтоб не ругала. Я сам с ней поговорю. Хочешь? Ну не реви, не реви. Эх ты, Гришуня-слезка…

Со временем обязанности вожатого передали другому. Но «бэшники» еще долго хранили верность и уважение к Виктору. А Гришуня просто души не чаял. Особенно после случая, когда какие-то лоботрясы около кинотеатра хотели отобрать у него полтинник, а подоспевший Виктор разогнал компанию. Потом, уже студентом, встречаясь со своими бывшими подопечными, Виктор порой не узнавал их. Как-то быстро вытянулись, повзрослели…

И вот теперь эта встреча. Теперь они с Литвиновым как бы поменялись ролями. Гришуня (впрочем, какой уж он теперь «Гришуня»!), как начальник, будет учить его уму-разуму. Указания давать. Так-то вот. Впрочем, каких только перестановок не делает жизнь.

— Вот эта койка, на нижнем ярусе, твоя, — Григорий отдернул занавес из темной грубой ткани. — Весной метрист Лоскутов уволится в запас, перекочуешь наверх. Там будет поудобнее.

Койка вдоль борта вроде полки-стеллажа. С деревянным барьерчиком. Чтоб при качке не вывалиться, догадался Виктор. Невелика роскошь, но удобно. Спать можно. А голос у Григория Литвинова серьезный, внушительный. Любопытно, что человек чувствует, когда боцман Литвинов принимается читать мораль? Минутку, а с чего это он, Виктор, вроде бы и расстраивается? Называется — обрадовался земляку. Виктор почувствовал легкий укол совести…

С экипажем отношения наладились просто, легко и быстро. Диплом и некоторое преимущество в возрасте как-то уравняли отношения. Давала знать и студенческая практика в школах. Там часто приходилось входить в контакт с незнакомыми учениками. Это умение наладить контакт сейчас тоже пригодилось.

Радиотелеграфист Куликов и метрист Лоскутов, например, оказались очень славными и покладистыми парнями. Да и остальные тоже. Особнячком держался только моторист Гулин, смуглый парень с желчным, вечно недовольным выражением лица. Его недавно списали с плавмастерской. Был там Гулин командиром отделения, да за провинность отстранен. И со старшинскими нашивками пришлось проститься.

Как видно, — не перекипел еще Гулин.

— Мне бы только до весны дотерпеть, — частенько говаривал он. — А там прощай, матушка соленая водичка.

В первый же день Виктор стал свидетелем конфликта. Чуть-чуть приоткрывшего характер Григория Литвинова и показавшего, что от Гришуни-слезки в этом характере ничего не осталось. А получилось так. После обеда боцман распределял экипаж по работам. Виктор тоже получил задание. Очищать причал от снега. Быстро же боцман Литвинов продемонстрировал свои права земляку! Это уже потом до Виктора дошло, что боцман и не мог поступить иначе. Во-первых, забот хватало. Ну, и еще по некоторым соображениям этического порядка.

А сейчас Виктор даже немножко обиделся. И вздохнуть не дал бывший «бэшник». Одно утешало. Не одному хотя бы придется лопатить снег. Гулину тоже.

— Мне здоровье не позволяет, — криво ухмыльнулся Гулин. — Противопоказано быть на холодном воздухе. Ангиной страдаю. Еще просквозит.

— Так ветра же нет, — добродушно удивился боцман.

— Сейчас нет, потом поднимется, — снова ухмыльнулся Гулин. — Море… Погода — что сердце красавицы.

Виктор видел, — не в здоровье дело, не в ангине и не в ветре. Гулин просто дурака валяет. А цель какова? Испытывает нервы старшины 1-й статьи? Авось боцману надоест возиться с ним и он отступится?

Любопытно, что же сможет противопоставить этой позиции старшина 1-й статьи Литвинов? Тут интересна именно психологическая сторона конфликта. Виктор мысленно поставил себя на место Литвинова и подумал, что положение того действительно затруднительно. Активное сопротивление преодолеть проще. Здесь же пассивное. И как же все-таки выйдет из положения боцман? Объявить взыскание Гулину, доложить мичману (пусть тот, как старший, принимает меры!) — самое простое, но половинчатое решение. Здесь сама логика подсказывает — старшина должен обеспечить себе полный моральный перевес.

— Хорошо, — вдруг миролюбиво согласился боцман. — Убережем ваше драгоценное здоровье от ветра.

Как же так? Не очень велик педагогический опыт Виктора, но ясно же видно, — не в лучшем направлении развиваются события. Неужто в самом деле отступился старшина? Ай-ай-ай, какую промашку делает. Виктора задела торжествующая ухмылка Гулина.

— Есть еще одно дело, — голос боцмана звучал безмятежно, как будто ничего не случилось. — Есть приказание выделить одного человека в распоряжение начальника береговой котельной. Мазутную цистерну чистить. Пойдете вы, Гулин.

— Это лезть в цистерну? — Гулин оторопел. — Да я лучше десять причалов отскребу.