Стоим на страже - [94]
Да, ему действительно было трудно. Дыхание его было прерывистым, тяжелым. Лицо залила бледность. Черты заострились.
— Ну, добро, — Лебедев открыл глаза и ободряюще посмотрел на Лимонова. — Да ты не переживай, замполит. Я еще поборюсь…
От командира Лимонов спустился в машинное отделение. Он хотел поторопить механиков, попросить поддать еще газку, но увидел, что все приборы и без того, как любил говорить стармех, зашкаливают, молча повернул к выходу. Его заметила и окружила вахта: «Товарищ капитан-лейтенант, как командир?» — «Обещал продержаться», — ответил он.
«Опал» шел, напрягаясь всей мощью своих машин. Он спешил, он, как живое существо, чувствовал, что надо торопиться, что время дорого.
Уже был хорошо виден остров, поселок, вознесенный на сопку, маяк и узкий вход в бухту, когда за спиной Лимонова безмолвно выросла фигура санинструктора. Лимонов резко обернулся. Лицо у Середина было белым, как полотно, голос прозвучал глухо:
— Товарищ капитан-лейтенант, командир… — слова застряли в горле санинструктора.
— Что?! — тонко, фальцетом выкрикнул Лимонов, и палуба под его ногами покачнулась.
«Опал» входил в родную бухту с приспущенным флагом.
Бухта была полна судов, сбежавшихся сюда с районов лова, поскольку с началом извержения рыба вдруг пропала, ушла куда-то. Но на «Опале» не знали этого, как не знали и того, что пепел буквально запорошил поселок и сопки и что на рейсовый отбоя не было от желающих уйти на материк.
Где-то на гражданском пирсе нелепо для данной минуты гремел медью оркестр. И это почему-то еще более усиливало душевную боль тех, кто был на «Опале», их человеческое бессилие что-либо поправить, изменить в том, что произошло.
Лимонов стоял на мостике, на командирском месте и затуманенным от слез взором всматривался в родной поселок, корабли с зеленым пограничным флагом, пирс, переполненный народом. И видел на пирсе знакомые лица — Добротина, офицеров, матросов, женские. Женщины, все как одна, почему-то были повязаны темными платками и на один манер: глухо, так, что белели только узкие треугольники лиц. Конечно, он не мог знать, что так женщины поселка оберегали свои лица от вулканического пепла, и ему чудилась в этом сейчас общая боль и скорбь утраты.
И совсем неожиданно он приметил среди этих скорбных треугольников лицо Люды Лебедевой. Нет, он не мог ошибиться. Он выделил ее лицо из многих и больше уже не выпускал из виду. И он вел на него лебедевский «Опал», как на маяк. И пока корабль подходил к пирсу, и пока швартовался у стенки, он все смотрел и видел только одно это лицо…
Владимир Бородин
ГРИШУНЯ
Рассказ
— Рота, подъем!..
Команда дневального взрывает сон. Только что крылья грез носили тебя далеко-далеко отсюда, за тысячи верст — и вдруг… Однако и на прощание с грезами времени не отпущено. Пятьдесят пять секунд дает неулыбчивый мичман Шедогубов. Всего пятьдесят пять секунд. Откинуть одеяло, выпрыгнуть из кровати, натянуть тельняшку, темно-синие полотняные брюки, голландку, сапоги, предварительно намотав на ноги портянки.
— Приготовиться на построение… Строиться!
— Рота, в колонну по четыре становись! На выход шагом марш!..
День начинается. Физзарядка, умывание, осмотр… Одно слово — служба. Спрашивается, — разве может быть какое-то сравнение между жизнью человека, проходящего курс молодого матроса, и студенческим привольным бытием? Как небо и земля? Не то сравненьице. Небеса ближе. И речь не о том, где и какие преимущества. Впрочем, если уж быть объективным, то для вчерашнего студента, еще совсем недавно решавшего вопрос — жаркое, бутерброд или бутылка кефира будет ужином — в зависимости от числа дней, остающихся до стипендии, отсутствие забот о житейских проблемах (всегда накормят, напоят и спать уложат) вовсе не такая мелочь. Зато и привычного приволья здесь поменьше. Если, разумеется, под словом «поменьше» понимать практически полное его отсутствие.
И хотя науки необременительные — уставы, строевой шаг, противогаз и автомат (мелкий горох для человека с дипломом!), — Виктор Заливин не мог дождаться окончания, пожалуй, самого нелегкого периода в службе. Периода, именуемого курсом молодого матроса.
Да, науки нехитры, зато какими дозами отпущены! После строевых занятий подошвы ног словно горячей сковородкой припекает. И сами ноги гудят. Скорее бы кончался этот курс, что ли. Все же небезынтересно знать, — где придется служить. И кем. Флот — понятие объемное. И где там может приложить силы преподаватель географии?
В этом томлении у Виктора много союзников. Вся временная учебная рота. А лейтенант — командир роты — любопытствующих утешает одним-единственным словом:
— Узнаете.
Что следовало понимать как совет набраться терпения.
Свою дальнейшую судьбу каждый узнал через два дня после окончания «молодежного» курса. В роту прибыла группа офицеров и мичманов — представителей части. Двоих новичков — слесаря и токаря — лейтенант со шрамом через всю левую щеку увел на плавмастерскую. Повар ресторана попал на плавказарму. Остальных развели, в основном, по кораблям.
Виктора Заливина забрал высокий, сухопарый мичман. По всему видать, не очень разговорчивый. Сказал кратко — отведет на торпедолов. Интересно, что за чудо техники — торпедолов? Крейсер — да, подводная лодка, ракетный катер — тоже понятие знакомые. А торпедолов?! О таком корабле Виктор что-то не слыхивал.
Рассказ о мальчике, который заблудился в тайге и нашёл богатое рыбой озеро, названное потом его именем.«Это озеро не отыщешь на карте. Небольшое оно. Небольшое, зато памятное для Васютки. Еще бы! Мала ли честь для тринадцатилетнего мальчишки — озеро, названное его именем! Пускай оно и не велико, не то что, скажем, Байкал, но Васютка сам нашел его и людям показал. Да, да, не удивляйтесь и не думайте, что все озера уже известны и что у каждого есть свое название. Много еще, очень много в нашей стране безымянных озер и речек, потому что велика наша Родина и, сколько по ней ни броди, все будешь находить что-нибудь новое, интересное…».
Рассказы «Капалуха» и «Весенний остров» о суровой северной природе и людям Сибири. Художник Татьяна Васильевна Соловьёва.
1942 год. В полк прибыли новобранцы: силач Коля Рындин, блатной Зеленцов, своевольный Леха Булдаков, симулянт Петька. Холод, голод, муштра и жестокость командира – вот что ждет их. На их глазах офицер расстреливает ни в чем не повинных братьев Снигиревых… Но на фронте толпа мальчишек постепенно превращается в солдатское братство, где все связаны, где каждый готов поделиться с соседом последней краюхой, последним патроном. Какая же судьба их ждет?
Виктор Астафьев (1924—2001) впервые разрушил сложившиеся в советское время каноны изображения войны, сказав о ней жестокую правду и утверждая право автора-фронтовика на память о «своей» войне.Включенные в сборник произведения объединяет вечная тема: противостояние созидательной силы любви и разрушительной стихии войны. «Пастух и пастушка» — любимое детище Виктора Астафьева — по сей день остается загадкой, как для критиков, так и для читателей, ибо заключенное в «современной пасторали» время — от века Манон Леско до наших дней — проникает дальше, в неведомые пространственные измерения...
Рассказ опубликован в сборнике «Далекая и близкая сказка».Книга классика отечественной литературы адресована подрастающему поколению. В сборник вошли рассказы для детей и юношества, написанные автором в разные годы и в основном вошедшие в главную книгу его творчества «Последний поклон». Как пишет в предисловии Валентин Курбатов, друг и исследователь творчества Виктора Астафьева, «…он всегда писал один „Последний поклон“, собирал в нем семью, которой был обойден в сиротском детстве, сзывал не только дедушку-бабушку, но и всех близких и дальних, родных и соседей, всех девчонок и мальчишек, все игры, все малые радости и немалые печали и, кажется, все цветы и травы, деревья и реки, всех ласточек и зорянок, а с ними и всю Родину, которая есть главная семья человека, его свет и спасение.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В новый сборник вологодского прозаика Сергея Багрова вошли рассказы и повести о жителях северного Нечерноземья. Герои книги — колхозники, сплавщики, лесорубы, доярки — люди простые, скромные, добрые.
Хабу Кациев — один из зачинателей балкарской советской прозы. Роман «Тамада» рассказывает о судьбе Жамилят Таулановой, талантливой горянки, смело возглавившей отстающий колхоз в трудные пятидесятые годы. Вся жизнь Жамилят была утверждением достоинства, общественной значимости женщины. И не случайно ее, за самоотверженную, отеческую заботу о людях, седобородые аксакалы, а за ними и все жители Большой Поляны, стали называть тамадой — вопреки вековым традициям, считавшим это звание привилегией мужчины.
Книга — о событиях Великой Отечественной войны. Главный герой — ветеран войны Николай Градов — человек сложной, нелегкой судьбы, кристально честный коммунист, принципиальный, требовательный не только к себе и к своим поступкам, но и к окружающим его людям. От его имени идет повествование о побратимах-фронтовиках, об их делах, порой незаметных, но воистину героических.
Зима. Степь. Далеко от города, в снегах, затерялось местечко Соленая Балка. В степи возвышается буровая вышка нефтеразведчиков, барак, в котором они живут. Бригадой буровиков руководит молодой мастер Алексей Кедрин — человек творческой «закваски», смело идущий по неизведанным путям нового, всегда сопряженного с риском. Трудное и сложное задание получили буровики, но ничего не останавливает их: ни удаленность от родного дома, ни трескучие морозы, ни многодневные метели. Они добиваются своего — весной из скважины, пробуренной ими, ударит фонтан «черного золота»… Под стать Алексею Кедрину — Галина, жена главного инженера конторы бурения Никиты Гурьева.
Илья Зиновьевич Гордон — известный еврейский писатель, автор ряда романов, повестей и рассказов, изданных на идиш, русском и других языках. Читатели знают Илью Гордона по книгам «Бурьян», «Ингул-бояр», «Повести и рассказы», «Три брата», «Вначале их было двое», «Вчера и сегодня», «Просторы», «Избранное» и другим. В документально-художественном романе «Под жарким солнцем» повествуется о человеке неиссякаемой творческой энергии, смелых поисков и новаторских идей, который вместе со своими сподвижниками в сложных природных условиях создал в безводной крымской степи крупнейший агропромышленный комплекс.
Русский солдат нигде не пропадет! Занесла ратная судьба во Францию — и воевать будет с честью, и в мирной жизни в грязь лицом не ударит!