Стоим на страже - [95]

Мичман завел Виктора на самый дальний причал, куда раньше молодым матросам и заглядывать не доводилось.

— Ну, вот и пришли.

Куда пришли? Виктор растерянно огляделся. Надо полагать — на корабль, но где он?

— По трапу, вниз, — хмуро скомандовал мичман.

Теперь Виктору только и придется слышать команды. Ему будут не рекомендовать, не советовать, даже не давать распоряжения. Им будут только командовать.

Внизу, у самой причальной стенки действительно что-то такое плескалось на воде. Этим «что-то» было крохотное, совсем несолидное, попросту невзрачное суденышко.

— Сюда? — не поверил Виктор.

— Сюда, сюда, — мичмана, видимо, покоробило простодушно-удивленное разочарование новичка. — Осторожней, трап скользкий. У нас запасных ребер нету.

Был полный отлив, и трап спускался на палубу суденышка почти вертикально. Перекинув лямки вещевого мешка через плечо, Виктор начал осторожно переступать по обледенелым балясинам. Вахтенный в полушубке подал руку:

— Смелее ножками! Топ-топ. А честь флагу кто будет отдавать? Дядя? Ну, прямо не знаешь, что с этой зеленой молодежью делать!

Тьфу ты, черт! С первого шага и так опростоволоситься! Как будто впервые в жизни услышал о флаге. И до чего противно звучит насмешливо-снисходительный голос вахтенного!

— Ай-ай-ай, Куликов, — мичман спустился следом. — Сам всего полгода на катере! И подумать только, — «старик» уже! Ну, петушо-ок! Ладно, ладно. Каяться потом будете. Литвинов вернулся из штаба?

Спасибо, мичман. Хоть тут поддержал.

— Так точно, вернулся, — насмешливую снисходительность у Куликова словно ветром выдуло. — Дополнительные занятия проводит. Согласно распорядку дня.

В крошечном кубрике, куда надлежало спуститься по крутому трапику, вокруг стола — группа матросов. Лица скучные. Похоже, изучаемая тема изъезжена вдоль и поперек. Однако расписание есть расписание и надо честно отсиживать отведенное время. Словом, человеку с педагогической подготовкой картина абсолютно ясная: профессионализм, куда от него денешься.

Ага, а вот этого и следовало ожидать: в народе оживление. Все понятно, как в учебнике: вмешался посторонний фактор в образе незнакомого матроса. То есть в образе его, Виктора Заливина. И сейчас мысли экипажа на «законном» основании отключились от занятий, если вообще они включались в них. Или он, Виктор Заливин, за психологию имеет совершенно зряшную пятерку.

Старшина 1-й статьи оглянулся, вскочил:

— Смирно!

— Вольно, — негромко ответил мичман. — Принимайте, Литвинов, нового торпедиста. Устройте. А я на бербазу — аттестаты его сдам.

Виктор уже знал, что «бербазой» именуют береговую базу — организацию, ведающую обеспечением кораблей всем, что нужно для жизни, учебы и плаваний. Мичман вышел, а на Виктора обрушился шквал вопросов. Тоже понятно. Новенького всегда и всюду теребят. Интересно же, что за человек прибыл. Откуда, парень, призывался? Где зарабатывал трудовые мозоли? Женатик или свободный сокол пока?

— Стоп, вопросы потом, — старшина 1-й статьи разом осадил «шквал». — Всем повторять обязанности дневального. Через час спрошу.

И враз наступила тишина. Только зашелестели страницы брошюр и тетрадей. Да, голос старшины — не пустой звук на торпедолове. Однако неуверенная непреклонность голоса заинтересовала Виктора. Очень уж знакомым показалось это широкое, добродушное лицо. Очень знакомым. Где же он видел эту россыпь веснушек, белесые брови?.. Случайное совпадение? Похожих лиц на земле не так уж и мало. Да, но и старшина что-то к нему приглядывается. Тоже усмотрел с кем-то сходство? Это уже любопытно.

— Послушай, ты сказал — пермский? — Литвинов слегка наклонил голову, и снова было что-то знакомое в этом наклоне. — В какой школе учился?.. Не у Надежды Ивановны? О, тогда все понятно. Витя Заливин, да? Вот, значит, где довелось встретиться. Прямо как в сказке. Помнишь Левшина? «Друг мой, знаний у вас на единицу с плюсом. Но я поставлю просто единицу. Чтоб не разбаловать».

Старшина бесподобно скопировал проникновенно-язвительный тон преподавателя математики Левшина, которого «камчадалы» в отместку за двойки прозвали «лешим». Стоп, а как же зовут самого Литвинова? Прозывали-то его Слезой, это точно. Ага, Гришуня-слезка. Сам же Виктор и прозвал. Вырвалось словцо ненароком, а прилипло тогда к парнишке намертво.

В седьмом классе Виктора назначили вожатым. В буйный третий «Б». Видимо, еще тогда директор школы Надежда Ивановна углядела в нем задатки педагогических талантов, о наличии которых Виктор и сам не подозревал. И которые впоследствии привели его в пединститут.

Виктор к обязанностям вожатого отнесся добросовестно. Третий «Б» пользовался в школе неважной репутацией. Был крикливым и шумным. Однако нового вожатого проказники третьего «Б» слушались безоговорочно. Конечно, немалую роль сыграл авторитет старшеклассника. Но, пожалуй, главным было то, что Виктор не томил нудными сборами и собраниями. Потому что сам ненавидел «сидячую» активность. У ребятишек вся жизнь впереди. Вырастут, еще насидятся на всяких заседаниях.

Виктор учил «бэшников» играть в волейбол, поворачивать лыжи на крутых спусках. Разучивал с ребятишками песни. А начал с похода всем классом в лес.