Сто семидесятая - [80]

То, что я держу ран Дария Альрона за руку, не сможет сохранить ему жизнь. Я ясно видела это по обескровленному лицу ратенмарца.

Застыв рядом со своим мучителем, я смотрела, как адская машина медленно высасывает из него силы. Десятки тонких жал помимо четырёх портов впивались в плоть, выкачивая энергию через тонкие иглы, чтобы питать чудовищных размеров корабль. Должно быть, дополнительные соединения помогали Зигме тянуть больше энергии через нервные узлы.

Ран Дарий Альрон, лучший капитан Ратенмарской Империи, сейчас походил на гигантского чёрного жука, пронизанного иглами.

Это выглядело отвратительно. И жестоко.

Я видела, как вздулись вены на его шее, как взмокла кожа, пропитав комбинезон, слышала частое прерывистое дыхание — он все ещё пытался устоять против чужой воли, не давая машине вырвать контроль из собственных рук и поглотить разум.

Наблюдая общение капитана и корабля впервые, я отчётливо помнила, как ран Дарий Альрон разговаривал и Зигма отвечала ему. Но сейчас сил на это, должно быть, совсем не осталось.

Я нисколько не сомневалась, что разум капитана может решить любую задачу. Он знал, какая судьба ждёт меня. Он с самого начала знал, что я уступлю, а если этого ещё не случилось, то непременно произойдёт в будущем. И оказался прав. Но сейчас его страшный интеллект, умеющий подчинять, порабощать и продавливать, попросту проиграет, оставляя своего хозяина в безумии, низвергнутом на него однажды порабощённой машиной.

А я просто посижу тихонько в стороне и подожду, пока самый отвратительный и ужасающий ратенмарец исчезнет наконец из моей жизни.

И случится это по одной-единственной причине — ему не хватит сил. Не хватит, потому что он человек, пусть и обладающий выдающимися способностями.

Его тело напряглось и чуть изогнулось, будто все мышцы свело разом. В тот же миг панели мостика заголосили и завибрировали с утроенной мощью, заставляя и так не справляющуюся команду сбиваться с ног.

На капитана никто не смотрел. Ни у кого попросту не было на это времени.

Если сейчас я встану и тихо выйду, проскользнув за их спинами, никто не заметит. Мой провожатый исчез сразу же, как только доставил меня на место, а здесь у всех были другие обязанности, уже не говоря о том, что все мы двигались к неминуемой катастрофе. Это отчётливо читалось по лицам команды.

Уйти?

Если я останусь, то точно погибну. Судя по разговорам, натиск тандерцев усилился и Зигма сдавала позиции.

Успел ли Кэртис покинуть корабль?

Нет, такие как он ни за что не оставят свой пост в трудную уту, в этом я не сомневалась ни куна. Кэртис так же, как и эти люди на мостике, не сдастся, пытаясь помочь до последнего вздоха.

Соскользнув со своего места и отняв руку у ратенмарца, я встала рядом, глядя на него сверху вниз.

Ему уже осталось немного. Как только падёт он, падут и остальные. Все, кто стоит за его такой маленькой, такой обычной человеческой спиной.

Жизнь или смерть?

Я выбрала жизнь лен назад и думала, что сделала это из-за душевной слабости. Из-за трусости.

Глядя на ратенмарца, такого беспомощного и уязвимого, я поняла, что ошиблась. Даже не поняла, но почувствовала. Объяснить то, что происходило во мне сейчас, едва ли было возможным.

Я выбрала жизнь, потому что выбрала бы её всегда.

Смерть — не моя сторона.

Вот и всё.

И вряд ли ты поймешь, думала я, глядя в измождённое усилием лицо напротив, и, скорее всего, найдешь идиотские логические доводы, но я всё равно сделаю то, что считаю правильным.

Я ещё раз выберу жизнь.

Пусть я не думаю, что ты её заслуживаешь, но так считают десятки тысяч, а может и больше других живых существ в этих пока ещё крепких стенах. И пусть существует столько же тандерцев, которые бы выбрали для тебя смерть, моя песчинка упадёт на другую чашу весов.

Как ты говорил тогда на практике, припомнила я слова капитана в круг нашего знакомства: «и потому вы должны помочь своему Проводящему правильно определить энергозатраты и дойти до нужной стадии энергообмена»?

Что ж, всё верно.

Никто не видел, как я расстегнула комбинезон капитана и взобралась сверху. Его тело, напряженное каждой мышцей, помогло мне сделать всё как нужно.

Я просто закрыла глаза и забыла о том, где нахожусь и что происходит вокруг. Я послала всё в глубокий космос и отдалась. Я уже считала себя червяком и вполне смирилась с собственным местом. У меня не осталось ни чести, ни гордости.

Только мой выбор.

Только жизнь.

Я чувствовала слабые разряды, которые набирали мощь с каждым новым движением. Ран Дарий Альрон, погружённый глубоко в меня, просто человеческое существо, нуждающееся в помощи, не ратенмарец, не капитан, не мой мучитель, появился перед мысленным взором только для того, чтобы разделить этот момент между нами.

Мы были вдвоём, в тишине его спального отсека. И он, как всегда, знал, как взять от меня всё, что ему было нужно. И я отдавала. Я отдавала, потому что так говорило то, что ещё жило внутри, несмотря на погибшую где-то глубоко в прошлом Юну.

Наверное, это и была я.

Может быть, ратенмарцы не зря называли нас Хранящими?

Я чувствовала себя Хранящей как никогда до этого момента.

Жизнь — невероятный опыт и ничто не может с ней тягаться.