Сто семидесятая - [79]

Он просто хотел, чтобы я оставалась жива.

— Улетай, Юна. Я удалённо загрузил в твой комм программу. Она приведёт тебя к челноку и позволит улететь, полагая, что эвакуирует одного из механиков нижнего звена.

— Я…

— Дальше ты всё решишь сама. Когда захочешь вернуться, просто сообщи кто ты. Скажи, что я силой заставил тебя покинуть Зигму. Но только после того, как убедишься, что возвращаться безопасно.

— Кэртис…

— Ничего не говори, Юна, пожалуйста, — столько мольбы таилось на дне его взгляда, что я не сумела продолжить. — Если Зигма погибнет вместе с нами всеми, ты можешь не возвращаться, если не захочешь. Вот, — он сунул мне крошечный обрывок бумаги в руку. — Тебе помогут. Ты умная и сильная. Ты сможешь начать всё заново, — словно подталкивая меня вперёд, мощное тело корабля сотряс новый удар. — А теперь иди, Юна. И не смей ни о чём думать, поняла?

Кажется, Кэртис боялся, что из любви к капитану я не захочу уходить?

— Спасибо, — произнесла я. Он сильнее сжал мои плечи и, приблизившись к моему лицу, заглянул глубже в глаза.

— Выживи, Юна!

Словно в насмешку над моими потугами, я услышала два голоса одновременно: голос настоящего друга и голос судьбы.

Возможно, я была жалким, ни на что негодным ничтожеством, но, похоже, мне не оставалось ничего кроме жизни.

Я сократила разделявшие крохи расстояния между собой и Кэртисом и поцеловала его. Нет, я не испытывала к нему романтических чувств, но была благодарна за незаслуженную любовь, и сделала то, чего бы хотел он, но никогда не осмелился.

И он всё понял.

— Спасибо, Юна, — он улыбнулся печально, но с благодарностью приняв то немногое, что я могла ему дать. — Мне пора.

Оторвав от меня взгляд, Кэртис сорвался с места и побежал. Ещё некоторое время я смотрела вслед Синему, пока он окончательно не исчез и его цвет не растворился в закипавших сочленениях грозной машины, старавшейся, должно быть, изо всех сил выстоять после обрушившегося на неё удара.

Я опустила взгляд на комм. Там, в маленьком окошке светился путь к нужной мне капсуле где-то в глубине стонущего в агонии тела Зигмы. Не став медлить, я поспешила в нужном направлении.

Я не имела ни малейшего понятия, что там, вне корабля. Смогу ли я действительно начать новую жизнь, о которой говорил Кэртис? Об этом я могла только догадываться. Но я собиралась сделать всё, что смогу.

У меня не было меня прошлой, но я дышала, двигалась, мыслила. Я продолжала жить, как растение, тянущееся к свету жизни и не заботящееся, что происходит вокруг.

В этот самый кун только это имело значение.

До челнока оставалось совсем немного, когда сзади послышались крики:

— Хранящая! Хранящая! — растерявшись, я остановилась.

Вдруг я не успею нырнуть в челнок до того, как меня настигнут?

Я плохо представляла, как происходит эвакуация изнутри. Может, звавший меня сумеет остановить процесс и тогда мне не сбежать?

— Хранящая! — задыхаясь, ко мне подбежал Синий. Опираясь на колени, он согнулся пополам, едва в состоянии говорить:

— Капитан… мостик… идёмте, — он с усилием захлопнул рот и медленно втянул воздух через ноздри.

Рядом что-то взорвалось и полыхнуло, но он даже не дрогнул.

— Капитану нужна помощь. Срочно следуйте на мостик, — наконец связно произнёс он и отступил немного в сторону, указывая рукой путь вдоль прохода и давая понять, что он лично станет меня сопровождать.

Я застыла.

Что будет если я откажусь или побегу?

Глядя в решительные глаза Синего и оценив его физическое превосходство над своим, я поняла, что он доставит меня на мостик так или иначе. Если я не пойду по доброй воле, то поволочёт силой. И тогда мне точно не сбежать.

Мне оставалось только согласиться и надеяться, что позже я смогу осуществить безумный план.

Глава девятнадцатая ЖИЗНЬ

На мостике творилось невообразимое. Я побывала здесь лишь однажды, и тогда, несмотря на присутствие поблизости тандерцев, всё было упорядочено и слаженно. Теперь же Синие мелькали перед глазами, носясь от одной приборной доски к другой. Они не замолкали ни на кун, называя коды, показатели, отдавая приказы, внося коррективы, но, кажется, это не помогало.

Стоило решить одну проблему и сообщить о удачном исходе, как новый участок доски начинал полыхать огнями в аварийном режиме, требуя немедленного внимания. И тогда Синие накидывались на новую задачу, снова переходя на повышенные тона и виня друг друга в нерасторопности. Ратенмарцы были взвинчены, по искажённым от тревоги лицам лился пот. На лицах мужчин и женщин ходили желваки.

Когда я появилась на мостике никто не обратил на меня внимания. Провожатый подвёл меня к креслу капитана и усадил на выступ рядом.

Я знала, что выступ рассчитан специально для Хранящей и процедура чрезвычайного положения требовала, чтобы во время сцепки я держала капитана за руку, проводя первую ступень энергообмена через прикосновение.

Такой способ был малоэффективен. Об этом мне не нужно было рассказывать. Едва уловимо я научилась чувствовать то, о чём говорили во время обучения в Матере.

Толики моих сил в виде тепла тела или же энергия моих мыслей, несущая некоторый заряд, могли передаваться от одного прикосновения. Во время поцелуя, когда Хранящая взбудоражена сильнее, энергии было в разы больше. Но только последняя ступень энергообмена могла действительно послужить надёжным источником.